Читать «Мистерии (пер. Соколова)» онлайн - страница 101

— Вотъ поэтому мнѣ именно теперь такъ безконечно этого и хочется, — сказалъ онъ.

Они пришли въ лѣсъ, они шли такъ близко другъ къ другу, что часто соприкасались локтями, а въ воздухѣ было такъ тихо, что, хотя они говорили чуть слышно, они все-таки слышали другъ друга. Отъ времени до времени щебетала какая-нибудь птичка.

Вдругъ онъ остановился, и она невольно остановилась вмѣстѣ съ нимъ.

— Какъ я тосковалъ по васъ эти три дня! — сказалъ онъ. — Нѣтъ, нѣтъ, не пугайтесь; я вѣдь почти ничего не сказалъ, и я ничего не достигну. Нѣтъ, настолько вѣдь я не заблуждаюсь. Впрочемъ, вы, можетъ быть, меня не понимаете; я началъ невѣрно и проболтался; я говорю то, чего вовсе не хотѣлъ сказать…

Когда онъ смолкъ, она сказала:

— Какой вы сегодня странный!

Затѣмъ она хотѣла итти дальше. Но онъ снова задержалъ ее:

— Милая фрейлейнъ, подождите немножко! Имѣйте ко мнѣ нѣкоторое снисхожденіе сегодня! Я боюсь говорить; я боюсь, что вы перебьете меня и скажете: уйдите! И все-таки я это обдумалъ въ долгіе часы безсонницы.

Она съ удивленіемъ посмотрѣла на него и спросила:

— Но въ чемъ же дѣло?

— Въ чемъ дѣло? Можно сказать вамъ простыми словами, въ чемъ дѣло? Дѣло въ томъ… что… что я люблю васъ, фрейлейнъ Килландъ. Да; и, собственно, не понимаю, чѣмъ это можетъ удивлять васъ? Вѣдь я человѣкъ изъ плоти и крови, я встрѣтилъ васъ и плѣненъ вами; все это вовсе не такъ удивительно! Другое дѣло, правда, что я, можетъ быть, не долженъ былъ бы признаваться вамъ въ этомъ.

— Нѣтъ, вы не должны были этого дѣлать.

— Да, но до чего не доходишь? Я васъ даже порочилъ изъ любви къ вамъ, я называлъ васъ кокеткой и пытался васъ унизить только затѣмъ, чтобы утѣшить и поддержать себя, потому что я зналъ, что вы для меня недосягаемы. И вотъ я васъ встрѣчаю въ пятый разъ и на этотъ разъ не могъ сдержать себя, хотя это могло случиться и въ первую встрѣчу. Кромѣ того, сегодня день моего рожденія, мнѣ двадцать девять лѣтъ, и я почувствовалъ радость и запѣлъ съ того самаго мгновенія, когда утромъ открылъ глаза. Я думалъ, — конечно, смѣшно, что можно додуматься до такихъ вещей, — но я все-таки думалъ про себя: если ты сегодня встрѣтишь ее и признаешься во всемъ, то это, быть можетъ, не повредитъ тебѣ, потому что все-таки сегодня день твоего рожденія; ты вѣдь можешь разсказать ей объ этомъ и она, можетъ быть, охотнѣе проститъ тебя въ такой день. Вы смѣетесь? Да, это смѣшно, я знаю; но все это, однако ни къ чему: я приношу вамъ свою дань такъ же, какъ и другіе.

— Однако грустно, что съ вами это случилось сегодня, — сказала она, — въ этомъ году вамъ не посчастливилось въ день вашего рожденья. Больше я ничего не могу вамъ сказать на это.

— Нѣтъ, разумѣется, нѣтъ… Боже, какая власть въ вашихъ рукахъ! Я понимаю, что изъ-за васъ можно пойти на что угодно. Даже теперь, когда вы сказали эти слова, несомнѣнно, вѣдь нерадостныя, — чего вы, конечно, не имѣли въ виду, — даже теперь вашъ голосъ прозвучалъ, какъ пѣніе; вы говорили, и точно что-то расцвѣтало во мнѣ. Нѣтъ, это удивительно! Знаете ли вы, что я ночью бродилъ вокругъ вашего дома, чтобы уловить хоть тѣнь вашу въ окнѣ… что я стоялъ тутъ въ лѣсу на колѣняхъ и молился Богу за васъ, а я не очень-то вѣрю въ Бога. Видите ли вы вотъ эту осинку. Я нарочно остановился именно у этого мѣста, потому что подъ этой осиной я много ночей лежалъ ничкомъ, погруженный въ отчаяніе, нѣмой и потерянный, только изъ-за того, что мысль о васъ уже не покидала меня. Отсюда каждый вечеръ желалъ и вамъ спокойной ночи, я молилъ звѣзды и вѣтеръ передать вамъ мой привѣтъ, и, я думаю, вы должны были это чувствовать во снѣ.