Читать «Мирное небо» онлайн - страница 58

Мама подошла ко мне, обвела обеими ладонями мое лицо, она часто так делает и до сих пор, и поцеловала меня в кончик носа.

— Сегодня мы помиримся с мамами других детей, и они снова будут играть с тобой, я тебе обещаю.

Обещание мама сдержала, как и всегда. Вечером в садике все дети уплетали мамины вкусности, а мамы остальных детей еще и пили что-то коричневое и плохо пахнущее, наливая в стаканы с компотом из сухофруктов втихаря из пакета под столом. Все они больше не кричали на маму, а весело разговаривали с ней.

— Ну как прошло? — спрашивал деда маму, когда мы возвращались домой из садика.

Он тащил пакеты с пустыми подносами и тарелками.

— Эти лицемерные мыши вылакали весь твой праздничный коньяк.

— Вера, не говори так при Еве.

— А что я сказала? Что они лицемерные? Так и есть. Пусть знает о том, что это такое. Лицемерие это страшно. Из-за него я перестала доверять людям.

В понедельник в садике со мной снова все играли, и на детской площадке тоже. Забияка Антон больше не лез ко мне. Да и вообще больше ни к кому не лез. Наверное, мама не зря укусила его.

Много позже я начала понимать, как много мама глотала из-за меня. Ради меня она часто была нормальной, а для моей мамы быть нормальной это чуть ли не извращение. Моя мама была и остается Чайкой, пришельцем в этом мире. Теперь, в России она спокойно может жить, и даже почти примирилась с нынешним обществом. Сейчас она может плюнуть в лицо любому, кто попытается втиснуть ее в общественные нормы. Она ненавидит рамки и правила, она говорит, что они не дают ей быть собой. Мама откровенно презирает общество. Когда я спрашивала ее о том, что это самое общество ей такого сделало, она всегда отвечала разными словами, но суть была одна.

— Нам диктуют совершенно все, какими мы должны быть и как должны думать. У нас есть определение каждому слову. А что мне делать, если я чувствую это слово по-другому? У меня есть два выхода, или согласиться с обществом, или думать по-своему и быть изгнанной из этого общества. Есть еще и третий вариант — лицемерие. Когда ты думаешь по-своему, но вслух соглашается с обществом, а так недолго и запутаться, отделяя мух от котлет. Я выбираю думать по-своему.

— Но ведь ты часто соглашается с моими учителями, а потом поносишь их последними словами. Выходит, ты все же лицемеришь?

— Да, — твердо сказала мама. — Иногда приходится идти наперекор себе. У меня же есть ты, а ты не выбирала моей позиции и не должна страдать из-за меня.

Тогда я была во втором классе, и тогда мне впервые стало жаль маму, ведь это и правда страшно, изображать из себя кого-то, кем ты на самом деле не являешься. Мама прогибалась, а я знаю, как она этого не любит.

— Я выросла в СССР, а там общественные нормы были основой, все строилось на этом, вся жизнь. Это сейчас можно все, а тогда было проще сказать что можно, потому что нельзя было практически все. Я задыхалась в Союзе. Как будто мне не хватало кислорода в комнате, и мне хотелось выбежать из нее на свежий воздух. Вдохнуть, набрать полные легкие. Мне тогда казалось, что если такое чудо случится, то я, вдыхая воздух, взлечу над землей как воздушный шарик. Так много мне нужно было вдохнуть, так сильно мне было нечем дышать. Я жила на парах, в клетке. Сейчас многие ругают нынешнее государство и плачут по СССР, который уже не вернуть, но я в какой-то степени рада тому, что происходит сейчас. Конечно обидно, что развалили такую страну. Огромную. Державу! Мы были крупнейшим государством в мире, и занимали одну шестую часть суши. У нас все было свое и гораздо лучшего качества, чем сейчас, у всех была работа и крыша над головой. Но мы не были свободны. Мы были рабами, заложниками той стабильности, которой так кичились. А на самом деле, люди просто ленивые свиньи. Мы хотим, чтобы государство все за нас сделало, в то время как мы лежа на диване потягиваем пивко. Бесполезно ругать правительство, надо научиться наконец самим отвечать за свою жизнь и прийти к самостоятельности. Ведь в любой стране можно как развернуться, так и подохнуть с голоду. Все зависит от человека, а не от государства. Конечно хорошо когда это государство тебя поддерживает. Но какую цену ты должен заплатить за эту поддержку? Мы должны были платить своими жизнями, своей индивидуальностью, а эта цена слишком велика для меня. Она просто непосильна. Я уже заплатила своей жизнью. Ты спрашиваешь, что такого мне сделало общество? Оно обокрало меня. Если бы оно не диктовало так много правил, в которые моя мама так рьяно верила, моя жизнь была бы другой. Возможно, мама даже любила бы меня.