Читать «Мир по Тому Хэнксу: Жизненное кредо, благие намерения и добрые дела самого клевого парня Америки» онлайн - страница 42

Хэнкс не был хамелеоном или мастером расставлять акценты, и он понимал, что у него лучше получится сыграть чудаковатого служителя зоопарка, чем бесцеремонного инструктора по строевой подготовке. Но снова и снова ему удавался фокус: казалось, что он почти не играет, просто проговаривает текст естественным для него образом. Лишь потом осознаешь, какое расстояние лежит между, скажем, его ВИЧ-положительным юристом, его пережившим кораблекрушение специалистом по транспортировке грузов, его миллионером-простаком и выдохшимся тренером по бейсболу. Разница не столько в их профессии или внешних проявлениях, сколько в их убеждениях, ритме, эмоциональной жизни. Хэнкс проделывал огромную работу, выстраивая за кадром целую жизнь своих героев, так что каждая мелочь, появлявшаяся на экране, ощущалась органично.

Хэнкс никогда не спрашивал режиссера о мотивации своего персонажа – он считал, что разобраться с этим – задача актера. «Ведь если не встать из-за стола, чтобы пройти к окну, не увидишь, что в телефонной будке через дорогу – злодей. Так что ты обязан понять, почему ты поднимаешься и идешь к окну – пусть даже это кажется невероятно фальшивым, пусть даже нет причины это делать, тебе надо понять для себя причину, по которой ты встаешь и идешь к окну» [8].

Он не следовал суровой системе Станиславского и сторонился актеров, пытавшихся оставаться в шкуре персонажа на протяжении всех съемок. «“Зовите меня именем моего героя”, – иронизировал он. – Что же вы тогда делаете в гримерке?» [9]

На вопрос, какие воспоминания он гонял в голове, когда ему надо было выглядеть измученным в «Изгое», Хэнкс ответил: «Вы предполагаете, что я скосил глаза и подумал о собаке, умершей, когда мне было семь? Так это не работает. Это просто актерская игра. Именно за это мне и платят» [10].

Нора Эфрон, снявшая Хэнкса в «Неспящих в Сиэтле» и «Вам письмо», говорила: «Чем старше я становлюсь, тем больше меня интересуют люди, которые не собираются рассказывать тебе о своих сокровенных надеждах и страхах. Как раз из этого и растут все эти его роли. Но он не станет всем об этом сообщать, частично потому, что это не ваше дело, и частично потому, что это дурной тон. Это Америка в своей чистой, наичистейшей дофрейдистской форме» [11].

Салли Филд, игравшая с Хэнксом в «Изюминке» и «Форресте Гампе», сформулировала немного по-другому: «Понимаешь, в глубине есть кто-то еще. Кто-то темный. И это – мужчина. Не мальчик, а мужчина, в ком, по моим ощущениям, накопилось много гнева. И ему не кажется, что он обязан скрыть это на экране; он просто прячет это, когда не на экране» [12].

Хэнкс признал, что в наблюдении Филд есть истина, но отказался это обсуждать: некоторые сферы своей жизни он предпочитает не выносить на публику. Он заявил, что все до единой эмоции он берет из собственных воспоминаний. «Эти чувства можно только где-то добыть, – сказал он. – Мне недостает эмоций в обычной жизни. Нужно где-то их взять» [13].