Читать «Мир миров» онлайн - страница 217

– Кощей, вероятно, мог бы их воскресить, – вспомнил Новаковский.

– А зачем? Они и так живут, – сказал Кутшеба. – В собственном раю, в котором должны навести порядок.

Граф, который нашел свое место в уцелевших картинах, предложил ему руку дочери, чтобы он просто принял фамилию и титул Ростовых. Он отчаянно искал преемника. Кутшеба вежливо, но решительно отказался. Куда более трудный разговор предстоял ему с Ольгой. Девушка на портрете выглядела моложе, чем настоящая графиня, потому что обезумевший художник написал ее годом ранее, но смерть не изменила её как-то существенно, чего опасался Кутшеба. Может, нарисованные люди не помнили умирания, а только осознавали смерть как факт, потому что просыпались на портретах лишь тогда, когда умирали в материальном мире? Нарисованная Ольга не переживала о потерянной рано молодости, что не означало, что она не грустила.

– Я знаю… какая вам польза от такой нарисованной жены, – всхлипнула она. – Вы даже не знаете, как я люблю вас, но кому нужна такая любовь… Но я бы любила вас, даже если бы вы нашли себе настоящую женщину! Я бы это поняла!

– Ольга, если бы я только мог, я с радостью взял бы вас в жены. Но это невозможно.

– Я знаю. Нарисованная жена…

– Ольга, я уже женат на другой. – Мара замурлыкала от удовольствия, даже если понимала, что совсем не о ней идет речь. – Я не могу остаться здесь. Однако я прошу вас защищать моих друзей и помогать им.

Они поехали в Краков без Шулера, Ванды, Крушигора и Сары, без Грабинского и Евгения. Достаточно было того, что Ванда сказала: «Здесь должен быть наш дом», когда они стояли перед полуразрушенной стеной града, к которой мрачно прижимались не до конца сгоревшие избы. И вся группа приняла единогласное решение, даже не советуясь друг с другом. Потом они приходили поговорить об этом с Кутшебой. Уже каждый отдельно.

– Мне уже немного осталось, – Грабинский говорил тихо, чтобы не разбудить сову у себя на плече. – Думаю, это хорошее место, чтобы провести остаток лет, Мирек.

Кутшеба мог спросить его о многом. О разговоре с комендантом станицы, о духах, которые каждую ночь приходили к нему во снах и которых видела всегда бодрствующая мара. Мог как бы нехотя вспомнить что-то о Двуруком, потому что именно это имя подслушала мара в его снах. Но вместо этого он просто пошутил, что старику, видимо, захотелось пожить там, где в тайных степных самогоноварнях гнали самое крепкое, а потому самое лучшее чертово молоко.

– Серьезно, самое крепкое? – удивился Грабинский. – Ой, не знаешь ты меня, Мирек, если думаешь, что даром пропадет хоть капелька!

С Шулером и Вандой они прощались дольше. Девушка уговаривала его остаться, Шулер молчал.

– Я не заставлю тебя идти со мной, – успокоил его Кутшеба. – Но и не обещаю, что не вернусь когда-нибудь за тобой.

Сара только махнула рукой, зато Крушигор чуть не переломал ему ребра, когда узнал, что Кутшеба не только сжег контракт Яшека, но даже уговорил Ростова усыновить парня.

– Лучше было бы сыграть свадьбу… – вздохнул граф. – Но Ольга и слышать о нем не хочет. Ни о ком не хочет, кроме вас. Вы уверены, что не позволите себя нарисовать?