Читать «Милашка» онлайн - страница 61

Последний аккорд тает в тишине. Аплодисменты. Не овация, но весьма энергичные.

— Ночная песня! — объявляет Берг.

— Между мною и тобою гул небытия, Звездные моря, тайные моря. Как тебе сейчас живется, вешняя моя, Нежная моя, странная моя? Хоть случайно, хоть однажды вспомни обо мне, Долгая любовь моя!..

«Ноктюрн» слушают лучше. Даже дыхание затаили. Ну, так слова какие! Это вам не Стас Михайлов с его кабацким репертуаром. Настоящие поэты писали.

— Пусть с тобой все время будет Свет моей любви, зов моей любви, боль моей любви. Чтобы не случилось, ты, пожалуйста, живи, Счастливо живи всегда…

Песня для всех и на все времена. Хоть папуасам пой, хоть ящерам. У них любовь тоже есть. Кланяюсь.

В этот раз – шквал. Некоторые дамы вскочили и отчаянно хлопают. Ага, заводит. Я почувствовал себя свободно. Волнение ушло. Добавим!

— Вновь о том, что день уходит с Земли (Орхеи, конечно.) Ты негромко спой мне. Этот день быть может где-то вдали Мы не однажды вспомним. Вспомним, как прозрачный месяц плывет (Есть здесь месяц, есть. Зовут его Сай. А имя Сайя означает «Лунная».) …Над речной прохладой. Лишь о том, что все пройдет, Вспоминать не надо…

А теперь припев:

— Все пройдет: и печаль и радость. Все пройдет, так устроен свет. Все пройдет, только верить надо, Что любовь не проходит, нет…

После несколько тяжеловатого «Ноктюрна» «Все пройдет» идет легко. Зрительницы начали вскакивать и пританцовывать, второй куплет мне уже подпевали.

— Все пройдет: и печаль и радость. Все пройдет, так устроен свет. Все пройдет, только верить надо, Что любовь не проходит, нет…

Раскидываю в стороны руки. Дескать, обнимаю всех. Ужимки попсы я терпеть не могу. Все эти «ручки», «ножки» и прочую белиберду. К тому же здесь не поймут. А вот так можно. Шквал, переходящий в овацию. Зрительницы кричат: «Верх!», «Верх!» Здесь это заменяет «Браво!». «Верх!» означает «лучше не исполнить». Кланяюсь.

— Вот, что будешь петь на заказ! — улыбается мне Берг.

Ну, посмотрим. Я еще не закончил. На меня находит кураж. Остальные песни пою, пританцовывая. Даже спускаюсь в зал и подхожу столику Кеи. Пою ей: «Любимая моя, любимая моя…» Кея краснеет и грозит мне пальцем. Но по лицу видно, что польщена. На нас все смотрят. Завершив пение, поднимаюсь на сцену. Переждав овацию, говорю в микрофон:

— В зале присутствует режиссер фильма «Битва за Сухья», в котором мне посчастливилось сыграть роль Милашки, тофу Кея Дон! Прошу поприветствовать!

Аплодисменты. Кея встает и раскланивается. «Не жалей делиться славой! — учил меня пожилой журналист. — Тебе это ничего не стоит, а людям приятно».

— Благодаря Кее вы видите меня перед собой.

Кланяюсь. Это правда. Не будь Кеи, не стоять бы мне на сцене. Грузил бы мешки. С моим образованием другого не светило. Аплодисменты. Публике нравится, что я благодарю женщину. Перед ними вежливый и воспитанный мурим, к таким здесь благоволят.