Читать «МИД. Кремль. Кувейтский кризис» онлайн - страница 287

Рассуждать так основания, действительно, были. Но появились и такие новые очень важные обстоятельства, которые нельзя было игнорировать. Это качественные перемены в самом советском обществе, связанные с гласностью, демократизацией, пересмотром прежних взглядов на окружающий мир. Случись иракская агрессия против Кувейта на десять – пятнадцать лет раньше, кто знает, как отреагировала бы на нее Москва: «холодная война» во многом, хотя и не во всем, диктовала в прошлом свою логику поведения. Но в 1990 году обстановка в обществе была уже другой, менее идеологизированной, более в политическом плане плюралистичной. Появилось много нового и в самом подходе к явлениям международной жизни, в критериях, по которым они оценивались. Полагаю, что для иракского руководства эта сторона советской действительности была меньше знакома, поскольку практическое взаимодействие с Ираком происходило не столь уж в широком диапазоне международных дел. Уверен, что для Багдада острота советской реакции на захват Кувейта стала в значительной мере сюрпризом. Там скорее рассчитывали на нашу вынужденную пассивность. Благосклонного отношения вряд ли ожидали (в чем – в чем, а в наивности иракских руководителей не заподозришь), но и не предполагали той меры принципиальности в советской позиции, какая была проявлена. Это был еще один очень серьезный просчет Багдада, когда он взвешивал для себя шансы на успех.

От одной ошибки к другой на пути к катастрофе

Итак, допустив грубейшие просчеты в оценке обстановки и раскладе сил, Багдад поддался соблазну и вторгся в Кувейт. Реакция была незамедлительная и совершенно определенная. Казалось бы, ошибиться в ее смысле было нельзя. Однако со стороны Багдада последовала целая серия шагов, еще больше усугубивших его положение.

Начнем с того, что после захвата Кувейта ничто не мешало Багдаду выждать, осмотреться, проанализировать происходящее и уже только после этого, взвесив все «за» и «против», решать, как действовать дальше. Здравый смысл требовал серьезнейшим образом отнестись и к первому основополагающему решению Совета Безопасности, и уж тем более ко второму, введшему экономические санкции, и сделать вывод, что противостоять всему мировому сообществу – дело заведомо проигрышное. Возможностей у Багдада красиво обставить свое отступление от задуманного было на тот момент хоть отбавляй. Существовала даже перспектива кое-что для себя приобрести через последующие переговоры с правительством ас-Сабахов. Вместо этого Багдад сбросил с себя маску поборника «свободного» Кувейта и объявил о его аннексии, фактически отрезав (или во всяком случае сильно политически затруднив для себя) пути отхода. Шаг, удививший своим вызывающим характером, а также своей иррациональностью как по существу, так и в отношении выбора момента. Багдад не только сам устраивал себе западню, но и автоматически еще сильнее восстанавливал против себя окружающий мир, представ не просто стороной, пошедшей вопреки международному праву на применение силы, но и захватчиком чужого.