Читать «МИД. Кремль. Кувейтский кризис» онлайн - страница 230

«Советы с нараставшим отчаянием искали способ избежать наземной войны. Мы, особенно Бейкер и президент, не хотели, чтобы они покинули нас, но и ничто не могло отвратить нас от нашей цели. Проблема заключалась в том, как вежливо сообщить Советам, что мы не можем принять их план. Мы обсуждали, как реагировать. Если Саддам уйдет, сохранив большую часть своих войск, это не будет для нас настоящей победой. В связи с планом были и другие вопросы: отсутствие упоминания о восстановлении королевской семьи или выполнении других резолюций, например, о репарациях. Мы обсуждали идею о том, чтобы дать иракцам 96 часов на полный вывод войск из Кувейта, что, как мы считали, соответствует требованию «незамедлительности». Это означало бы, что они должны уйти на север немедленно и оставить оружие. Но большого энтузиазма такая пропозиция не вызвала, поскольку за ней трудно было бы обеспечить мониторинг, не говоря уже о мерах принуждения. В конечном счете мы направили Горбачеву промежуточный ответ, выражая ему признательность и сообщая, что военные действия не прекращаются и что мы рады были получить информацию о его плане.

Рано утром на следующий день (19 февраля) президент вновь читал и перечитывал послание Горбачева и принял решение не менять курс. Мы вновь собрались в Овальном кабинете, чтобы обсудить более формальный ответ. Мы решили, что объявим четыре критерия, выходящих за пределы резолюций ООН, которым иракцы должны будут подчиниться, чтобы доказать свою добросовестность: не будет прекращения огня до полного вывода войск; никаких новых запусков ракет «Скад»; неприменение химического оружия и немедленный обмен военнопленными. Президент в письме Горбачеву обрисовал наши возражения и наши условия и поблагодарил за его усилия».11

Вслед за этим Вашингтон проинформировал основных участников коалиции, как он отреагировал на «план Горбачева». Занимался этим сам Буш. Он пишет, что потом наступило «нервное затишье»: он ждал реакции Москвы и Багдада.

В свою очередь с не меньшим, а, пожалуй, куда большим нетерпением в Москве ждали новостей от Багдада. Последний же чего-то тянул.

Между тем, учитывая, что С. Хаммади из Москвы вылетел в Пекин, мы оперативно проинформировали китайское руководство о содержании своих рекомендаций Ираку в форме послания М.С. Горбачева премьеру Госсовета КНР Ли Пэну. 21 февраля, когда я принимал замминистра иностранных дел Китая Ян Фучана, он сказал мне, что в разговоре с Хаммади Ли Пэн настоятельно советовал иракскому руководству принять выдвинутую М.С. Горбачевым мирную инициативу.

И уж коль скоро я упомянул о своей встрече с китайским коллегой, добавлю о ней несколько слов. Я высказал сожаление, что в свое время иракское руководство не воспользовалось советами СССР и Китая в рамках «паузы доброй воли» и ввязалось в вооруженный конфликт с МНС. Это была стратегическая ошибка Багдада. Мы проинформировали Саддама Хусейна о риске, которому он подвергает свою страну и народ. Ираку грозит полный разгром, если Багдад не использует шанс на прекращение войны. В Советском Союзе считают абсолютно необходимым исключить опасность дезинтеграции Ирака. И здесь важна позиция его соседей. В этом отношении между Ираном, Турцией и Сирией имеется взаимная подозрительность. Мы стремимся создать атмосферу доверия в данном «треугольнике» и, таким образом, обеспечить целостность Ирака. Я специально акцентировал в беседе этот аспект, поскольку Ян Фучан из Москвы направлялся в Иран. Наш разговор показал очень большую степень близости позиций СССР и Китая.