Читать «Мечта о Просвещении (Рассвет философии Нового времени)» онлайн - страница 108

…идеи, сами по себе вовсе не родственные, в умах некоторых людей соединяются так, что очень трудно разделить их… и, как только одна такая идея проникает в разум, вместе с нею сейчас же появляется соединенная с нею идея… <…> Обычай устанавливает привычки мышления в сфере разума… которые, пущенные однажды в ход, продолжают идти теми путями, к которым привыкли и которые от частого движения по ним превратились в ровную дорогу, так что перемещение по ней становится легким и как бы естественным.

В качестве примера этого процесса «ассоциации» Локк упомянул детей, которые, когда бы ни оказались в темноте, думают о гоблинах, потому что им рассказывают слишком много сказок. Он также приводит пример человека, который однажды объелся меда, а потом чувствовал тошноту всякий раз, когда думал о меде. Локк рассматривал «такие неверные и неестественные сочетания идей» как мягкую, но потенциально опасную форму безумия, которая становится причиной суеверий, иррациональных страхов и на самом деле многих «заблуждений в мире». Эта глава имела большое, но неоднозначное влияние. Хотя Локк рассматривал пассивную ассоциацию идей как досадное заблуждение ума, совсем не типичное для его нормального функционирования, представители более позднего философского направления, «ассоцианизма», к которому принадлежали Хартли и Юм, утверждали, что это основа умственной деятельности. Локк был бы ошеломлен, обнаружив, что позже сам будет к ним причислен.

Локк возражал бы против «ассоцианизма» по тем же причинам, по которым с подозрением относился к теории, что знание заложено в нас от рождения: обе концепции представляют разум более ленивым, чем он есть. Если бы мы рождались с готовым набором истин, заложенных в наших головах, мы бы не пытались сами что-то предпринимать. И если бы наши идеи формировались лишь посредством субъективных ассоциаций, для рациональности оставалось бы мало места.

Свою атаку на «врожденные понятия» Локк начал с рассмотрения двух на удивление бессодержательных максим: «Невозможно, чтобы одна и та же вещь была и не была» и «Что есть, то есть». Странный, казалось бы, отправной пункт, однако эти положения рассматривались схоластическими философами как в некотором смысле самые известные и фундаментальные истины. Утверждалось, что все их принимают и что лучшее объяснение этого всеобщего согласия состоит в том, что еще до появления человека на свет «в разуме есть некие врожденные принципы». Но это неправда, что все поддерживают эти максимы, доказывает Локк. Возьмите детей и идиотов: они о них просто не думают. Как такое может быть, если они запечатлены в их умах?

Кто-то, вероятно, возразит, продолжает Локк, что каждый, кто обладает силой разума, согласится с ними. Но, если вам нужно развивать свои мыслительные способности, прежде чем вы овладеете этими знаниями, в каком смысле они были у вас с самого начала? Конечно, это были бы не сами истины, а лишь способность их узнать. В таком случае, что такого особенного в этих принципах? Почему бы не сказать, что все истины, с которыми согласился бы любой разумный человек, такие как «Черное не есть белое», или «Четырехугольник не есть круг», или «Горечь не есть сладость», точно так же врожденные? Однако это создало бы еще больше проблем, утверждает Локк. Ибо как знание о том, что, например, белое это не черное, может быть врожденным? Это возможно, только если идеи белизны и черноты сами также являются врожденными. И конечно же, все признают, что наши представления о воспринимаемых чувствами качествах, таких как цвет, приобретаются с опытом и, следовательно, не врожденные.