Читать «Механикус Ползунов» онлайн - страница 4
Александр Гаврилович Бармин
— Да христос с тобой! Что ты утруждаешься? — промолвил мужик и наступил босой ногой на бумаги. — Все сохранно будет.
Человек посмотрел на мужика с отчаянием, лицо его перекосилось. Он хотел что-то сказать, но вдруг сорвался и быстро помчался по откосу обратно в огонь.
Толпа завыла. Пастору стало жутко: он не мог понять, что выражал этот вой: нето страх за человека, нето злобную радость. Все снова придвинулись ближе к огню, опередив пастора и мужика.
— Где-же полиция? — спросил пастор. — И почему не тушат пожарные?
— Вот она, полиция, — показал мужик в сторону. — А тушить не приказано. Так-то лучше, без искр. Вишь, ветер-то на завод.
На большом валуне сидел полицейский. Унтер был пьян.
На большом валуне сидел полицейский. Пуговицы мундира блестели золотом, отражая огни пожара. Унтер был пьян. Он раскачивался на камне и мычал непонятное. Белый листок промелькнул мимо полицейского. Пастор перевел взгляд на мужика и увидел, что тот подкидывает ногой пачки бумаг. Ветер подхватывал листы и они неслись, словно испуганные белые голуби.
— Что ты делаешь? — закричал пастор.
Мужик, запахнулся полой полушубка и вдруг исчез в толпе. Пастор грудью кинулся на кучу бумаг и ловил трепетавшие листы. Когда он приподнялся, то вновь увидел человека в дымящемся кафтане с ношей посуды странной формы, блестящих трубочек и дощечек. Пастор не выдержал.
— Идите сюда! — крикнул он. — Я держу ваши бумаги. Чем я еще могу вам помочь?
Человек бережно положил посуду и дощечки на землю и обернулся к огню.
— Поздно! — пробормотал он. — Сейчас рухнет.
Сел и стал руками тушить тлеющие кружки на кафтане.
— Если вы не имеете, где переночевать, я могу предложить вам место, — говорил пастор и большая нежность стеснила его сердце. — Я сам первую ночь здесь и вижу, что в Сибири очень жестокий народ.
— Сейчас рухнет! — не слушая пастора, бормотал человек.
И строение рухнуло. Толпа растаяла в темноте, словно этого только она и ждала. Остались одни пожарные, которые встали цепью к берегу реки и передавали ведра с водой. Пламя стало с шипеньем гаснуть. Полицейский на камне вдруг громко запел песню, из которой, однако, ни слова нельзя было понять. Стуча по камням, скатилась телега, запряженная маленькой мохнатой лошадкой. Из телеги выпрыгнул юноша и подошел к человеку, спасшемуся из огня.
— Пока ловил… — сказал приехавший. — Пешком бы скорее. — И, сняв шапку, с отчаянием бросил ее о землю.
— Ничего, Черницын. Начнем сызнова. — Погорелец тяжело поднялся. Вдвоем они сложили на телегу бумаги и посуду. Черницын взял лошадь под уздцы и повел в гору. Погорелец посмотрел на пастора, но ничего не сказал и зашагал за телегой. Пастор остался один, если не считать полицейского, заснувшего на камне.
Барнаул спит
Лаксман долго шел по спящим темным улицам и понял, что заблудился. Все дома казались одинаковыми. Лаксман остановился в нерешимости. Вдруг в трех шагах от него раздались дребезжащие удары колотушки в чугунную доску. Ночной сторож, должно быть, был в валенках и потому подошел неслышно.