Читать «Механикус Ползунов» онлайн - страница 3

— Эй, кто там есть? Оглохли! — закричал выведенный из терпенья возница.

— Тут никто не живет, — заявила баба. — Пастор уж с месяц переехал. А сторожом Михайла, балахонец. Он сейчас в харчевне.

— Что-ж ты молчала? — рассердился возница.

— А ты меня спрашивал?

Возница побежал в харчевню и вернулся с Михайлой. Сторож, торопливо прожевывая что-то, приблизился к приезжим, снял шапку и поклонился. Жена пастора легонько охнула: в вечерних сумерках она разглядела страшное лицо Михайлы. В путанице бороды чернели дыры вырванных ноздрей, на лбу выжжено было багрово-черное клеймо.

«Каторжник!» подумала пасторша и отшатнулась, но сейчас же овладела собой и ласково сказала: — Здравствуй. Тебя зовут Михель?

Михайла только покосился на нее и, надев шапку, загремел ключами у запора. Ворота распахнулись.

— Спать, спать, спать! — говорил пастор, когда вещи из повозок были перенесены в комнаты, когда дорожная пыль была смыта, а принесенное Михайлой молоко выпито.

— Спать, спать, спать! — повторила за ним жена. — Я так устала. Спать. Вот только кончу в дневнике последнюю дорожную запись. Знаете, Эрик, от Санкт-Петербурга мы проехали 4550 верст.

Но и в эту ночь пастору не удалось выспаться как следует.

Первым заметил огонь часовой у склада серебряных слитков. Часовой зажал подмышкой приклад тяжелой фузеи, наощупь подсыпал пороха и выстрелил. Ночная чернота помолчала после выстрела и разразилась вдруг тревожным стуком и звоном. Это ночные сторожа ударили колотушками в чугунные и деревянные била. Это поплыли набатом большие колокола трех барнаульских церквей.

Набат разбудил нового пастора в большом пасторском доме. Не легко было расстаться со сном. Голова едва оторвалась от подушки.

Лаксман вышел и постоял у ворот. Набат продолжался, но огня не было видно. Шаги невидимых в темноте людей торопились в одну сторону. Пастор пошел туда же. Все больше народу обгоняло пастора. Вместе с народом он повернул в узкую боковую улочку, навстречу ветру, и тогда стал виден пожар. Дорога из-под ног убегала вниз к реке. В неспокойной воде отражалось пламя.

Горело одинокое строение, обнесенное низеньким забором, уже поваленным с трех сторон. Ветер раздувал пламя. Толпа жалась к огню и не казалась встревоженной. Подбегали новые кучки людей, спрашивали что-то и успокоенный говор перекатывался по толпе. Временами слышен был даже смех. «Злой смех» — показалось Лаксману.

— Что это горит? — спросил пастор стоявшего рядом с ним мужика, босого, в полушубке и полосатых портках. Мужик неторопливо повернулся к пастору и оглядел его.

— Колдун горит, — сказал мужик и уставился в огонь.

Пастор не успел переспросить: в первых рядах толпы раздались крики: «Вот он!», «Выскочил!» «Глядите, глядите — цел ведь!»

От горящей постройки неверными шагами приближался к толпе человек. Он нес большую охапку бумаг, его кафтан дымился. Толпа медленно отступила перед ним. Впереди оказались пастор и мужик в полушубке. Спасшийся из огня опустил на землю свою ношу.

— Придержите, — прохрипел он, — ветром унесет. Я опять туда.