Читать «Между черным и белым. Эссе и поэзия провинции Гуандун» онлайн - страница 32

Я пряталась в толпе, стараясь не попасться на глаза матери и третьей тетушке. Главное, чтобы день прошел, а назавтра бабушку похоронят, и они уже не смогут заставить меня сидеть на корточках в могиле.

Я пошла к соседской девочке по имени Айчжи. Она была примерно одних со мной лет, густобровая, с черными глазами, яркими зрачками; кожа у нее была смуглой, словно лепестки темного пиона. Ее отец занимал пост секретаря партийной ячейки бригады, а шестой дядюшка был бригадиром, так что они общались по-свойски. Мать Айчжи прозвали Златозубкой, поскольку она вставила себе золотые зубы. Златозубка была миниатюрной женщиной с нежной кожей, она искусно вышивала, а ее дочь Айчжи занималась вырезанием из бумаги. Я и ходила к Айчжи вырезать из бумаги. Дома у них было чисто и уютно: простыни из грубого полотна аккуратно разглажены, в воздухе витал нежный цветочный аромат. Деревенские говорили, что Златозубка не могла иметь детей, а Айчжи удочерили. Как Златозубка вышла замуж и откуда она вообще взялась, в деревне никто не знал. Это была загадка. Семья Айчжи определенно отличалась от деревенских семей, все у них было так изысканно и опрятно. Когда я вырезала с Айчжи фигурки из бумаги, то напрочь забывала все свои горести и страхи. В уютной обстановке можно было частично избавиться от бремени. Впоследствии, пребывая в расстроенных чувствах, я искала освобождения в материальной красоте, например, шла по бутикам, смотрела фильм или отправлялась на концерт — все это помогало отвлечься и отдалиться от реальности. И потихоньку душившие меня заботы переставали казаться такими уж непреодолимыми.

Потом Айчжи подарила мне маленький мешочек для духов, сплетенный из шелковых нитей, а я ей — половинку карандаша.

Так миновал день. Тихо и без происшествий. Ночью я спала крепко.

На следующий день были назначены похороны.

Пятый дядюшка был старейшим, поэтому ему доверили разбить глиняный таз. После этого длинная похоронная процессия пересекла Хуанхэ и отправилась на старое семейное кладбище к северу от дамбы.

Большая часть деревни располагалась к югу от дамбы, там же была и ярмарка. Район к северу от дамбы примыкал вплотную к Хуанхэ, народу здесь жило мало, поскольку все боялись, что не смогут укрыться во время сильного наводнения. К северу от дамбы занимались землепашеством. Сеять-то сеяли, но урожай никто не гарантировал. Однако в те годы, когда по счастливой случайности не бывало сильных наводнений, на увлажненной рекой почве хлеба поспевали весьма неплохо.

Похоронная процессия получилась длинной. Передние ряды уже дошли до кладбища, а задние еще не добрались даже до околицы.

Мы шли в самом начале процессии. На кладбище росли столетние древние софоры и тополя, густо стелился туман. Наш семейный участок был большим, там лежали все ушедшие предки. Деревенские не боятся кладбищ. Они проще относятся к переходу от жизни к смерти. Второй дядюшка Бинчэнь построил с западной стороны кладбища двухкомнатный домик, жил там с женой и детьми и ничуточки не боялся.