Читать «Между черным и белым. Эссе и поэзия провинции Гуандун» онлайн - страница 31

Тут вмешалась третья тетушка:

— Не подобает так делать, не подобает. Как говорят в простонародье: «Если встрянешь между покойниками — процветания не жди». Нашу матушку нужно похоронить позади первой жены, нельзя ее класть рядом с отцом. Мы должны позаботиться о последующих поколениях, вряд ли наши предки, в том числе и отец с матушкой, хотели, чтобы потомки бедствовали.

Среди остальных братьев-сестер третья тетушка была самой старшей, они относились к ней как к матери, и поэтому после споров все-таки ее послушались.

После завтрака сыновья третьей тетушки Цзеши и Шуанъянь вместе с сыновьями шестого дядюшки, Чжунци и Эрчуанем, взвалив на плечи лопаты, пошли на старое кладбище. Они хотели закопать уже вырытую для бабушки могилу и выкопать новую, позади могилы первой жены дедушки.

В тот день в пылу спора обо мне позабыли. Мать и третья тетушка больше не упоминали о том, что надо меня усадить на корточки в могилу.

Я надеялась, что взрослые забудут об этом, но все равно мучилась в тот день, боясь, что вскоре двоюродные братья выкопают новую могилу, и мать с третьей тетушкой поведут меня вечером туда.

До сих пор я все думаю о том случае. Почему тогда мама начисто обо мне забыла? Потому что была слишком занята? Или же она поняла весь мой ужас и не хотела, чтобы я лезла в мрачную могилу? Не знаю, обращают ли взрослые внимание или нет, но каждая страшная фраза, которую они произносят, мучает ребенка. Народный рецепт, предложенный третьей тетушкой, и впрямь был таким уж действенным? Не знаю. Он лишь добавил мне печали и ужаса. В таком настроении поседеешь еще сильнее. Не зря же говорят: «Опечалишься — раньше времени состаришься».

В течение дня много людей приходили выразить соболезнования. Все шестнадцать братьев и сестер моего отца и толпа бабушкиных внуков и внучек. Пришел и побратим моего отца, дядюшка Гуан Тай, со всем своим семейством в количестве шести человек. Они выполняли все те же похоронные обряды, что и родня, и были, как и мы, облачены в траурную одежду.

Бабушка дожила свой век с семейством шестого дядюшки, и у него во внутреннем дворике поставили два огромных котла, готовили на пару пампушки, а заодно варили вермишель с пекинской капустой, свининой и всякими овощами. Те, кто приходил выразить соболезнования, сначала плакали и кланялись у гроба бабушки, а потом брали полную миску лапши, подцепляли палочками две пампушки из пшеничной муки и принимались есть.

Сбор урожая закончился. В 1969 году деревня уже не страдала от голода, и все могли наесться от пуза. Бабушка считалась долгожительницей; если человек доживал до восьмидесяти пяти, похороны считались не грустным, а напротив, радостным событием. Скорбящие совершали ритуалы, выражали соболезнования, а затем шли есть, после чего мужчины курили в сторонке, а женщины собирались в другом месте и болтали о повседневных делах. Это было своеобразное деревенское собрание, возможность пообщаться.