Читать «Между степью и небом» онлайн - страница 228

И когда фотография зависла перед лейтенантскими глазами, лейтенант чуть не лишился чувств.

От облегчения.

Два старика. Оба в белых полотняных рубахах, оба усаты и длиннобороды, но один совершенно лыс и как-то по-детски щупл, а второй гриваст да громаден… Снимок не очень хорош, а кожа старцев, кажется, уже попятнана тлением, но все равно явственно различается роднящее оба таких несхожих лица выражение покоя… нет – успокоенности.

– Впервые вижу, – радостно соврал Михаил.

Капитан недоверчиво прищурился:

– Около музея на скамьях их не было?

– Не имел возможности осматриваться. А потом мне стало не до того.

– М-да… – Допросчик приумолк, задумался.

И Михаил, воспользовавшись этой задумчивостью, спросил осторожно:

– Так Герасимов – не враг народа, шпион? Финский?

Капитан встряхнулся:

– Что? Ах, Герасимов… А разве шпионы народу не враги? Он, между прочим, лично знал Маннергейма. Кажется, ездил с ним на Тибет, во время Империалистической служил у него в "корпусе смерти"… Татуировку не замечали такую у вашего подполковника – череп с костями? На левом плече…

– Я с ним в баню не хаживал, – мрачно буркнул Михаил.

– Что?! А-а, понял… Да, татуировочки… Откуда такое… такая тяга к черепам, ко всей этой замогильной символике? Всегда и везде. Прусские гусары… каппелевцы… одно время великосветские недоросли, играющие в Чайлд Гародьда, моду завели на – хе-хе! – побрякушки с черепушками… Как символ приобщения к недоступному серой толпе… А? Заметьте, лейтенант: не только человечьи черепа. Еще, например, и конские. Лошадиные. А? Вам плохо, лейтенант?

Да, лейтенанту сделалось плохо. Очень плохо. Совсем.

Потому что опять ощутилось (и довольно-таки явственно) то, что, как он надеялся, ощущаться уже не могло.

Не липкие омерзительные щупальца, нет – что-то даже приятное, светлое… Но это «светлое приятное что-то» очень интересовалось содержимым Мечниковских мозгов.

А может, и не было ничего такого. Может, Михаиловы контузия да преизряднейшая усталость, сговорясь, сыграли такую злобную шутку. Ведь совсем же уморил чертов допросчик! Что он несет? Сам, что ли, контуженный?!

Впрочем, допросчик заговорил уже про весьма интересное:

– Кстати, о черепушках. Знакомец Маннергейма зачем-то пытался подложить вам, лейтенант, большую свинью. Когда уже каялся, показал: сознательно не давал ходу ценному предложению младшего лейтенанта Мечникова. Тогда-то кое у кого и возникла версия о намерении вражеской агентуры продвинуть вас как можно выше. Любой, значит, ценой. И если бы не резолюция о-о-очень высокого начальства: "Буржуазные наймиты на самопожертвование не способны"… Черта с два бы вас иначе отбили у этих… изобличителей… – И вдруг чуть ироничная капитанская повествовательность обрубилась резким, почти что злым окриком (будто не сам допросчик себя перебил, а другой кто-то):