Читать «Между нами только ночь (сборник)» онлайн - страница 160

– Дочь у Лены – прохладная, – сетовала Юля. – Не забежит, ничего. Хотя уже вернулась в Москву и скоро станет мамочкой. У балерин с этим всегда большие проблемы.

Елена звала ее, звонила. А Даша:

– Ну мама, ты же знаешь, мне нельзя нагибаться.

Зимой Елена звала ее, звала. Даша отвечала:

– Я не могу, мама, я лежу, – и не пришла.

Елена не желала распространяться на эту тему. Она благодарила Бога, что у нее такая прекрасная дочь. Больше того, она не понимала, как ей удалось заполучить в дочери настолько прелестную девушку. Ну просто что-то неземное. В жизни никто не видел подобной грациозности, легкости, такого отточенного мастерства. Интереснейшие мужчины Англии добивались ее внимания. А она выбрала русского танцора Митю Чиндяйкина – жгучий брюнет, младше ее на семь лет, сейчас он танцует с молодыми балеринами – Зигфрид в “Лебедином”, Принц в “Спящей красавице”, Щелкунчик… Ей бы уже четверых детей иметь с таким мужем, а она только-только решилась на первого! Даше-то под сорок. Конечно, она как на иголках. А нервничать сейчас нельзя: мышцы в тонусе – балерина! Ей надо всё время отдыхать.

Беременность Даши была для Елены чудесным событием. Это будет мальчик, она чувствует, она просто знает. Главное, когда он родится, именно Елена, а то кто же? – должна вырастить его здоровым и честным человеком.

– Я еще встану, – она говорила, – я еще поднимусь. И еще издам Марусину книжку.

Когда-то она казалась самой богатой и самой могущественной властительницей в мире. Поэтому никому не приходило в голову, что она смертна, подобно обычным людям. Да и Елена тоже верила, что проживет больше ста лет, как ее бабка по материнской линии, у которой за долгую жизнь дважды выросли коренные зубы!

Зимним утром Маргарита резала морковку для супа, вдруг в кухню ворвался ветер, какой дует обычно с моря, шторы взметнулись к потолку, странный крик петушиный раздался за окном… Она кинулась в комнату и застала последние минуты Елены на Земле.

Когда это случилось, в конце января в одиннадцать часов утра, Юля позвонила Даше и позвала проститься.

– Я не приду, – сказала Даша.

Юля молчала.

А Даша сказала:

– Мне нельзя нервничать. Мама меня простит.

– Маруся? – мне позвонили только весной. – Это Маргарита Васильевна. Елены Фёдоровны больше нет. Я тут сижу у нее в квартире, перебираю бумаги. Даша сказала все вынести и выбросить, а мне жалко, особенно рукописи. Придите, заберите вашу папку.

Балаклавский проспект, середина апреля, мокрые тополя во дворе, первый солнечный день, а то лили дожди, падал мокрый снег… Вот и дом, где я в детстве была у Елены в гостях, я его мгновенно узнала.

Мы поднялись по лестнице на второй этаж. Дверь Маргарита легонько толкнула, та открылась:

– Лена давно уж не запирала дверей. Мало ли, “скорую” надо вызвать?

Я вошла в квартиру и остолбенела, пораженная скудостью обстановки. Всё было до того сиро и убого, пахло псиной – до последнего Елениного часа здесь имели надежное пристанище пара бездомных собак, подобранных ею на улице не в лучшие для них времена.