Читать «Между Дьяволом и глубоким синим морем» онлайн - страница 65

Даниэль начал возиться с иголкой. Он пытался пришить пуговицу обратно к рубашке, при этом не снимая её и держа во второй руке стакан. К тому же, обе его руки тряслись.

— Я всё утро пытаюсь её пришить.

Казалось, он уже забыл про Диккенса и арендованных товарищей.

— Можно подержать ваш напиток? — вежливо поинтересовался Ривер.

Мужчина пожал плечами и отдал стакан. Ривер наклонил его и сделал щедрый глоток. Мои брови поднялись до чёлки. Зачем Риверу дешёвый бурбон мистера Липа? Он ведь не пьёт.

Даниэль, освободив правую руку, воткнул иглу в среднюю пуговицу жёлтой рубашки. Я дёрнулась, испугавшись, что он уколет себя. Джек смотрел на это с секунду, затем забрал нить из рук отца, повёл его к стулу у двери и осторожно усадил.

Мы с Ривером молча наблюдали за этим. Когда Джек закончил, он обернулся и многозначительно посмотрел на Ривера. Тот вылил виски и оставил стакан на земле.

≈≈≈

По возвращению домой мы с Ривером пошли искать Люка. Я хотела, чтобы он извинился перед братом. Но это значило, что ему нужно будет объяснить про сияние, а это не самый лёгкий разговор.

Я заметила, что дверь в сарай открыта. Он был меньше, чем кажется, исходя из названия. На самом деле это небольшое белое здание с парочкой окон. Повсюду стояли банки с краской, маленькие табуретки, мольберты, кисти, холсты и реквизит для натюрмортов — кувшины, бокалы, бутылки вина, искусственные фрукты, свечи и человеческий череп.

Внутри рисовал Люк. У него было два холста: один с белой основой, а второй — с чёрной.

— Я хочу нарисовать диптих, — сказал он, не отрываясь от коробки с краской. — Немного импрессионизма с налётом викторианской прихоти. На чёрном холсте, — он указал себе за спину, — будет девушка на пляже с глубокими, усталыми глазами, в яркую лунную ночь. На ней будет старомодный купальник, знаете, с шортами и поясом, как у тебя, — он покосился на меня. — Нарисую ещё парочку рандомных предметов в перспективе, какую-нибудь рыбу или кита. И — это изюминка — в руках она будет держать собственную тень, словно та больна и нуждается в помощи. На белом холсте будет та же девушка на пляже, но уже в дневное время, с той же тенью. Это метафора. Знаешь, девочка чувствует себя тенью, будто её не существует. Экзистенциальный кризис и всё такое, — он быстро посмотрел на меня, а затем вернулся к картинам. — Можешь помочь мне с белым холстом, если хочешь.

Я промолчала. Но мне было чертовски приятно, что брат вновь взялся за рисование, и Ривер это понял, так как он подмигнул мне за спиной Люка.

Я посмотрела на солнечный свет, льющийся сквозь маленькие окошка, на незаконченные картины родителей, на заляпанный краской пол, на Люка, сосредоточившегося на мольберте перед ним. Вдохнула слабый, горьковатый запах скипидара, масляный аромат краски, свежий морской воздух. Может, я была неправа, когда решила перестать рисовать.