Читать «Между Азией и Европой. От Ивана III до Бориса Годунова» онлайн - страница 214

На Руси заинтересовались этой идеей – и вовсе не из-за честолюбия, которого Федор был начисто лишен. Да и Годунов, конечно, хорошо понимал, что королевский титул будет сугубо номинальным. Однако в Москве очень боялись победы Сигизмунда, который, заняв польский, а после отца и шведский престолы, объединил бы силы двух балтийских держав. В 1587 году Борис отправил на сейм великих (то есть полномочных) послов: своего троюродного брата Степана, одного из ближайших соратников князя Федора Троекурова и дьяка Василия Щелкалова, то есть в делегации были представлены и годуновский клан, и боярская аристократия, и высшее чиновничество.

Послы не скупились на посулы: обещали передать Речи Посполитой всю шведскую Прибалтику за исключением одной только Нарвы, льготы польско-литовским купцам, сто тысяч золотом на выплату долга венгерским наемникам из войска покойного Батория. Давали гарантию, что Федор останется жить в Москве и предоставит полякам с литовцами управлять королевством по собственному усмотрению.

Предложения были весьма заманчивыми, но на случай если они всё же не будут приняты, практичный Годунов проинструктировал послов поддержать австрийскую партию – только бы не одолела шведская.

Поначалу перевес был на стороне прорусской шляхты. Во время голосования на поле установили три символических «избирательных пункта» – подняли три знамени: с австрийской шляпой, шведской селедкой и русской меховой шапкой. Шапка собрала большинство голосов.

Однако затем в ходе «технического обсуждения» выяснилось, что проект династического соединения между Польшей и Русью неосуществим.

Сейм задал великим послам совершенно резонные вопросы: примет ли царь католическую веру и покорится ли римскому папе; согласится ли он, по крайней мере, венчаться в Кракове по латинскому обряду; примкнет ли русская церковь к греко-католической унии; станут ли писать титул польского короля выше московского самодержца?

Все эти условия, необходимые для Речи Посполитой, были, конечно, совершенно невообразимы для Москвы. Русские послы попробовали найти компромисс: царь-де согласен короноваться на границе, в городе Смоленске; папу он будет чтить и в католические дела вмешиваться не станет, но и православную церковь трогать не позволит; писать же польский титул выше русского никак невозможно. По сути дела, спор шел о том, какая религия будет главной и кто кого присоединяет: Русь – Польшу или наоборот.

Договориться не получилось. К тому же вместо живых денег, с помощью которых можно было бы приобрести лишних сторонников, русские привезли одни обещания.

Пока шла эта безнадежная торговля, остальные партии не сидели сложа руки. Решительный Замойский объявил, что избран Сигизмунд. Три дня спустя Зборовские провозгласили королем Максимилиана. Произошла короткая война, в которой австрийская сторона потерпела поражение.

Так случилось то, чего Годунов больше всего боялся: шведский наследник сделался польским монархом.

И всё же первая большая дипломатическая операция Бориса не была вполне провальной. Послы вернулись не с пустыми руками – они привезли мир с Польшей сроком на пятнадцать лет.