Читать «Марь» онлайн - страница 99

1

Ерёма по привычке встал ни свет ни заря. Нынче просыпаться ему было тяжко, потому как накануне крепко выпил. Так-то бы зря не стал – сезон охотный был в разгаре, – да повод особый нашелся. Толяна Антонова похоронили – вот и выпили всем миром за упокой его души. Кроме, конечно, Фрола, которому вера его не то что пить горькую, но и курить запрещала. «Водка, – говорил он, – грех великий. Она делает тебя свиньею и уводит от Бога». В общем, всех «табашников» да пьяниц он считал людьми погаными, а в целом – нехристями, которых надо не то что сторониться, но и бояться. Потому что они нечисты не только телом, но и душой. Всех их, кто имел эти вредные привычки, он ставил в один ряд с никонианами, безбородыми и «щепотниками», то есть теми, кто есть главное зло их старообрядовой веры. Для него они представляли явную угрозу не только тем, что своим образом жизни оскверняли все святое на земле, но и были проводниками дьявольской силы. Приобретая пороки, человек, по разумению Фрола, попадал в зависимость от бесов. Не случайно он постоянно закрывал молитвой все окна в своем жилище, а заодно и двери, и дымоход, считая их каналами нечистой силы. «Господи, Иисусе Христе, сыне Божий, помилуй нас…» – постоянно шептал он, при этом неистово крестясь и кланяясь. Так он защищался от всякой нечисти, а ее, этой нечисти, по его разумению, было вокруг хоть отбавляй.

Впрочем, к слабостям туземцев он относился более-менее спокойно. Для него тунгусы были людьми душевно чистыми и безгрешными. А то, что они с легкостью приобретали вредные привычки, – так то было даже не бесово искушение, а результат их природной наивности. Ну вот такие они доверчивые в своей простоте, такие не защищенные от коварства цивилизации. А коль так, то против них не с молитвой надо – их надо жалеть. И он их жалел. И всех пьяниц местных жалел, и «табашников», которые не выпускали изо рта курительных трубок.

А вот Толяна Антонова он сторонился. Ведь тот был чужим ветром, занесшим в эти края великие пороки, искушая несмышленых таежных людей греховными удовольствиями. Однако к смерти соседа он отнесся по-христиански участливо. Сходил с другими на Черный ключ, а потом и отсидел поминки. Пить не пил, но вот от еды не отказался. И борщ поел, и кутью рисовую, и кисель. В общем, все, что приготовили соседские бабы и девчата, которые и были инициаторами всей этой затеи с поминками. Мужики-то местные хотели просто закопать парня – и дело с концом, но жены их да дочери воспротивились. Дескать, нехорошо это, не по-людски. Так что проводили Толяна в последний путь как полагается.

Ну вот, плутал-плутал парень и доплутался, говорили люди. Слава богу, родители его не дожили до этого дня… Ну разве это нормально – уходить из жизни в расцвете сил? Даже род свой не продолжил. Хотя один ли он такой?..

А они вот что с дружком своим Ванькой, бывшим Эльгиным женихом, отмочили. Когда-то они сошлись на том, что оба выпить любили. Их так «закидушками» тут и звали. Пропьются, бывало, до копейки – жалкие по поселку ходят и все ждут, что их кто-то опохмелит. Бывало, и побираться приходилось. Зайдут к кому – дайте рупь. Если не дадут, одеколона попросят. Кто-то дает им, кто-то прогоняет.