Читать «Марь» онлайн - страница 100

А тут они брагу задумали поставить… Для этого Ванька даже украл на звероферме огромный бидон. В нем бабы мусор всякий таскали, в том числе и лисье дерьмо из клеток, а эти чуть отмыли его – и в дело.

Операцию решили провернуть в антоновской избе. Толян-то один живет. Это у Ваньки целый табор дома. Там и мать с отцом, и братья, и сестры, и племянники. Однако, чтобы поставить брагу, требовались определенные компоненты, а у Ваньки с Толяном, как назло, ни копейки. Пришлось взять в долю еще одного местного алкаша – Веню Маркина, у которого было в заначке несколько сотенных. Тот лишь недавно поселился в этих местах. Дом купил, бабу свою с пацаном привез с Большой земли. Летом-то он у старателей работал – не до выпивонов было, – однако в межсезонье, это когда он дома сидел без дела, пил по-черному.

Обеспечив народ компонентами, Веня тут же поставил свои условия. Бидон, говорит, мы спрячем у меня в доме, потому как вы не дадите созреть продукту – выжрете его раньше времени. Знаю, мол, я вас, сволочей… А те: у тебя жена – как быть с ней? А у него свой на это аргумент. Ну и что, мол, что жена, ведь она целый день на работе (а она у него в магазине торговала).

Что делать – пришлось согласиться. Наполнили они бидон ключевой водой, насыпали сахару, бросили дрожжей, а для пущей дури добавили и рису, после чего поставили все это богатство на пары в чулане, куда Венькина жена сроду не заглядывала. Когда время подошло – приходят, а бидона-то и нет. Куда делся? Не сам же сбежал, едрена вошь! Стали искать. Весь дом обшарили – нет бидона. Вышли во двор, там стали шарить. И в стайку, где у прежних хозяев свинья жила, заглянули, и в гайнушку, согнав бедного Кучума с нагретого места. Не забыли и про сарай, где всякое старое шмутье хоронилось. И среди этого шмутья не нашли.

– А может, в погреб заглянуть?.. Где у тебя погреб? – неожиданно осенило Толяна.

А погреб находился в сенях. Глянули – ба! – точно там. И кто ж его туда? Неужто Венькина Катька? А может, он уже пустой?.. Да нет же, полный! И-их ты, подумали. Вот так силища у бабы… Это ж сколько литров она туда отволокла? И ведь не надорвалась. Больше того, не вылила эту беду на землю. Видно, жалость имеет к продукту человеческого труда. Однако!..

В первый же день они вылакали столько этого пойла, что на следующий день смотреть на него не могли. Однако похмеляться надо было. Снова выпили. Так и пошло: выпьют – похмелятся, снова выпьют и снова похмелятся… В конце, когда в бидоне не осталось ни капли этой дури, нарисовали на бумаге фигу и положили ее на дно. Дескать, какой бы ты, Катька, не была хитрой, но страждущая душа алкаша все равно перехитрит тебя.

Брага здорово подорвала здоровье друзей. Ванька после этого целую неделю печенью мучился. Всю ночь напролет стонет, а утром сил нет, чтобы встать. Так и лежал, голодный да пришибленный, пока не очухался.

Венька покрепче оказался, хотя и того три дня выворачивало наизнанку. Катька, жена его, дивится: что это ты вдруг? А он: не хрен, мол, колбасу протухшую на стол подавать. А разве может здешняя колбаса протухнуть? Она ж сырокопченая – иной в северные края не завозят. Как не завозят сюда ни молоко, ни сметану, ни другие молочные продукты. Правда, в поселке есть несколько своих коров, которых держит в основном русское население. Орочонам же хватает оленьего, только они его не пьют – у них кишки для этого слабые, – разве что кислое.