Читать «Марк Алданов. Сочинения в шести книгах. Книга 3. Прямое действие» онлайн - страница 96

— ...Нет, нет, ничего хорошего в вашем виски я не вижу, — говорила она. — Наша вишневая наливка лучше всякого виски... Сергей Сергеевич, как надо говорить: всякого виски или всякой виски? Не слышит Сергей Сергеевич, так занят разговором с вашим англичанином... Так вы говорите, он не лорд, этот англичанин? Он очень похож на лорда... Впрочем, я ни одного лорда не видела и не желаю видеть!.. Сергей Сергеевич нарочно для меня держит эту наливку... Наши украинские вишни самые лучшие в мире.

— У нас в Пенсильвания самые лучшие вишни. Лучше вишни нигде! — возразил Гамильтон, немного обидевшись за Америку.

— Какой вздор! У вас таких нет и быть не может!.. Он мой лучший друг, Сергей Сергеевич, я его люблю, он прекрасный человек, но некрасивый... Кажется, я выпила немного больше, чем нужно? Нет? Вы тоже очень милый, страшно! Как вас зовут?

— Чарльз.

— Вот так имя! Разве можно серьезно называться Чарльз? Вам самому не стыдно? Впрочем, я шучу, это очень красиво, Чарльз. А по отчеству вас как?

— Мой отец Генри... Генрович.

— Чарльз Генрихович. Я вас буду звать Чарльз Генрихович.

— Нет, вы будете звать: Чарли, — сказал он, почти дерзко глядя ей в глаза и замирая от восторга. Она объясняла ему свое имя: «Марья... Да, пожалуй, Мэри, а по отчеству Ильи-нишна. Отец был Илья, значит, Ильинишна». Он сказал ей как умел, что это просто неблагородно в отношении иностранцев: из легкого «Ильи» делать какую-то «Ильинишну». Она смеялась. Потом он сообщил ей, что пишет стихи, что некоторые его стихи направлены против капиталистического строя. Ему противны роскошь и самодурство богачей, эксплуатирующих народные массы. «Ну да, ну да!» — говорила она. Он рассказывал о квартирах миллионеров из пятнадцати—двадцати комнат, об их загородных виллах-дворцах, о туалетах дам. Его кузина как раз перед его отъездом заказала себе шестое меховое манто, оно обошлось ей в девять тысяч долларов.

Марья Ильинишна всплеснула руками.

— Расстреливать нужно таких людей, хоть она и ваша кузина!.. Какое же это было манто? Верно, соболье? Или горностаевое?

Он не знал, какое это было манто. Не знал и того, какие были первые пять. Не знал, какой длины теперь носят манто. Не знал вообще ничего о моде. К концу приема он уже читал ей свои стихи. Она слушала, не понимая ни слова, и одобрительно-радостно кивала головой.

Штурман ушел на политзанятия, сообщив вполголоса младшему офицеру (в заключение их разговора о жалованье в походах), что князь Потемкин на представлениях о денежных ассигновках просителям обычно собственноручно писал: «дать, дать» и еще несколько слов в рифму к первым. Мишка, обожавший штурмана, захохотал и испуганно оглянулся на Марью Ильинишну — «далеко: может, не слышала»...

Коммандэр Дэффильд подошел к полкам с книгами. Это была собственная библиотека Сергея Сергеевича: Пушкин, «Война и мир», «Фрегат «Паллада», новые русские романы, коллекция переплетенных томов «Морского Сборника», ученые, технические, исторические труды, в том числе и английские, а также много популярных книг по самообразованию: тут были книги по естествознанию, по политической экономии, по музыке, по живописи — Сергей Сергеевич читал их, нахмурившись, с карандашом в руке, и даже составлял конспекты. О музыке он читал с особенным вниманием, так как страстно ее любил; но вздыхал, узнавая из книги, что «в первых движениях («почему движениях?») «Патетической симфонии» чувственные инстинкты выражены с предельным цинизмом».