Читать «Марк Алданов. Сочинения в шести книгах. Книга 3. Прямое действие» онлайн - страница 50

Кто-то из проходивших по комцате людей окликнул его радостным голосом, не то чтобы фамильярно, но без «Ваше Превосходительство» и не совсем так, как теперь говорило с фельдмаршалом большинство людей. Фельдмаршал с неудовольствием оглянулся. К нему подходил с протянутыми руками осанистый господин в штатском платье, явно выделявшийся своим видом среди хозяев этого здания. На лице фельдмаршала появилась приветливая улыбка. Этот господин имел право если не на фамильярность, то почти на равенство, поскольку вообще штатский человек мог претендовать на равенство с фельдмаршалом: это был знаменитый врач, лечивший виднейших людей Германии.

— Да, какими счастливыми судьбами, — повторил его выражение фельдмаршал, впрочем, протягивая лишь одну руку. «Все-таки приятно здесь увидеть человеческое лицо... Не спросить ли его тут же о головной боли и усталости?» — подумал он, но не спросил:

«Фюрер, фюрер, будь так мил, покажись у окна...» (нем.) — Пер. авт. железному человеку теперь не полагалось ни болеть, ни быть усталым.

— Я вас не поздравляю с победами, потому что уже поздравлял, и побед было так много, что я просто не помню, поздравлял ли я вас после самых последних. Вообще поздравлять вас всех теперь пришлось бы каждый день, — весело сказал профессор. Слова «вас всех» не понравились фельдмаршалу: он был не «вы все»... Не очень понравился ему и тон фразы. Знаменитый врач лечил сановников и богатых людей при императорском, при веймарском и при нынешнем строе, причем ухитрялся со всеми во все времена, даже с евреями при Гитлере, поддерживать добрые отношения. Он зарабатывал и тратил огромные деньги, страстно любил жизнь, женщин, вино, роскошь и старательно молодился. По-видимому, больше всего он опасался, как бы в нем не сказалась черта старческого брюзжания; принадлежал он к той не слишком привлекательной породе стариков, у которых на лице написано, что они молоды духом. Профессор увлекался всем новым в медицине, в политике, в экономической жизни, радостно предсказывал близкий конец кайитали-стического строя и беспрерывно покупал все новые дома и акции промышленных предприятий, работающих на оборону, но и не слишком связанных с войной. В военное время он продолжал заниматься (или говорил, что занимается) дорогими, по возможности, новыми видами спорта. В этом могло бы показаться нечто вызывающее: «война войной, а спорт спортом, одно другому не мешает», но он никакого вызова не имел в виду. В разгар войны профессор уезжал в Сент-Моритц, в Интерлакен и, вернувшись на родину, в беседах с расистами бодро и жизнерадостно хвалил швейцарские порядки: «Они делают большие шаги вперед». «Благодаря демократическому строю?» — спрашивали его иронически. «Или несмотря на демократический строй», — отвечал он более или менее уклончиво: все-таки чрезмерно рисковать не надо. Хотя профессор беспрестанно говорил о политике, никто не мог бы сказать, каковы его политические взгляды. Он занимал такое положение в медицинском мире, и в нем так нуждались правители государства, что он мог себе позволить гораздо больше, чем другие. Ему не отказывали в визах, в услугах и поддерживали с ним приятельские отношения. «Верно, он и сейчас устраивает себе здесь какую-нибудь визу? Или лечит высокопоставленных пациентов? Или хлопочет о каком-нибудь богатом еврее?» — подумал фельдмаршал. Профессор сел рядом с ним и принялся его расспрашивать о здоровье.