Читать «Мамка искать будет?» онлайн

Мамка искать будет?

Вчера весь день Наташка просила хлеба, одну только корочку. Брат Авдейко уговаривал потерпеть, не мучить мамку. Сегодня Наташка замолчала и только тусклыми глазами смотрела на мать.

— Голову больно, — жаловалась девочка.

Засни, Наташунька.

Ложилась девочка, ворочалась.

— Спи, спи…

Неохота.

И девочка вставала. Когда видела — кто-нибудь ел, — голодом загорались глаза, блестели, как острые тонкие гвоздики. Авдейко ходил, тянул руку. Дали много денег, целую кучу денег, а торговка на все эти деньги дала только несколько обрезков хлеба.

— Эти не ходят, бери назад… — вернула она часть бумажек.

Авдейко развёл руками, удивился он, что хлеб так дорог.

— Да-да… Деньги — все мелочь, рубли, пятерки, а фунт стоит 450 рублей.

И дала немного хлебных обрезков. Ели Наташка, Авдейко. Мать не ела. Гладила по волосам ребят, ласкала их.

— Ешьте, ешьте…

Поели — и не наелись. У Наташки только разболелся живот, а Авдейко жевал пустым голодным ртом и ворчал голодным щенком:

— Хочу, хочу…

Мать ушла доставать хлеба. Ребята сидели на Рязанском вокзале.

— Хлеба, корочку одну… — тянула Наташка.

— Пойдем просить, надоела. Клянчишь!

Ходили вдвоем по вокзалу и просили. Наташка из-за Авдейкиного плеча тянула ручонку и неслышно шептала:

— Подайте…

Возвращались на свое место. Матери не было. Не пришла она и поздней ночью, когда всех выгнали с вокзала на площадь, закрыли двери, но не потушили огней. Наташка и Авдейко жались снаружи к дверям, тянулись к пылающим электрическим лампам в вокзале. Не открывалась дверь.

— Пойдем, Наташка, попросимся ночевать.

Ночной мороз пробирал Авдейку в легком картузишке, холодными стрелками покалывал тело через ветошный пиджак. Снег лизал, голые ноги через дырья в разбитых валенках. Наташка куталась в одеяло. Большие мамкины башмаки на ногах замерзли и холодили льдом.

— Мамка придет…

— В вокзал и ее не пустят… завтра найдём мамку.

За голую холодную ручонку вел Авдейко сестренку. Трусцой бежала она, маленьким прыгающим шариком по рытвинам улицы. На темной бесфонарной Рязанской улице прохожие неожиданно появлялись, пугали…

— Дяденька, ночевать бы где? — спросил Авдейко.

— Не знаю я, вы чего — беспризорные?

— Вокзальные мы… Ночевать бы, ей холодно.

— Не знаю.

И прохожий скоро затушевался в темноте, так скоро, будто нарочно спешил…

Освещенные окна дома манили. Толкнулись ребята в ворота, калитка приоткрылась, загремела цепью и разбудила дворника.

— Чего здесь делаете, надоть вам что?

— Спать… Она замерзла.

— Не постоялый здесь, не ночуют.

— Холодно, дяденька!

Распахнул дворник тулуп, ворот откинул и глянул на ребят.

— Да какие маленькие, откуда вы?

— Вокзальные.

— Вот оно… Некуда у меня, — идите в Ермаковку.

— Не знаю, где.

— Назад иди. К вокзалу придешь, под мост налево, там спросишь — прохожие будут… Мать-то где?

— За хлебом ушла.

— И не пришла. Бросила, знать… Неподвижной каменной фигурой стоял дворник, а ребята уходили: две маленькие фигурки маячили в темной ночи. Маленькие черные тени.

— Эй, посторонись!

Извозчик промчался, снежная пыль брызнула от лошадиных копыт.

Часто и настойчиво гремел трамвайный звон с дребезгом.