Читать «Люди абрикосовой войны» онлайн - страница 7

– Дед – герой, – говорю.

– Ага. Герой-геморрой, – едко припечатываешь ты и добавляешь: – К нашему берегу одно дерьмо плывёт, но в красивой обёртке, чтобы на конфетку похоже.

Перерыв закончился, на почту потянулись люди. Но мы не торопимся, сидим в абрикосовой тени. Ты говоришь отстранённо, будто не про себя, а про другую Катю. Это она носила твоё юное овальное лицо, тонкую усмешку, маленькие коричневые родинки на плечах и шее. Её русые пряди вечно выбивались из-под косынки. Она стеснялась по-крестьянски широких ступней и ладоней, считала себя неуклюжей, но в тайне мечтала нравиться. Юная, а уже горькая.

Катя знала своё место. Подружки фантазировали красивую жизнь или интересную работу, но не она. Дотянула школьную каторгу, начала трудиться без придумок. И ведь повезло устроиться на раздатку в столовую НИИ Угля. Там познакомилась с Михаилом Степановичем.

В НИИ Михаил не работал, приходил в библиотеку, потом – в столовую. Он подгадывал время пустого зала, ждал, когда схлынет основной поток сотрудников, а Катя начнёт накрывать кастрюли крышками. Гладко выбритый, отутюженный, строгий. Сдержанно здоровался, глядел пытливо, словно с вопросом, потом шёл за крайний стол. Катя наклоняла голову к тарелкам с закусками и осторожно за ним наблюдала. Ей казалось, что каждое движение его ложки, долгое аккуратное разрезание котлеты столовым ножом, даётся с большим трудом. Словно Михаил так голоден, что готов хватать еду руками, но заставляет себя не спешить. Сдержанность, вот что это было. Напряжение. Загадка.

Закончив обед, он собирал грязную посуду на поднос и сам относил к окошечку мойщицы. Благодарил Катю, смотрел с тем же вопросом, а она робела и отводила взгляд.

К их третьей встрече поварихи уже разведали, что статный незнакомец – из бывших заключённых. Но в своей шахте теперь бригадиром, у начальства на хорошем счету, потому что понимает угольное дело – настоящий спец.

– Катюха, дура, чего тебе ещё надо? – недоумевали бабы.

И то верно. Не сопляк, умный, воспитанный, воевал. Скоро Михаил Степанович стал просто Михаилом, но не Мишей. Катя остро чувствовала собственный малый возраст и скучную неначитанность. К тому же он не подпускал слишком близко, хоть и деликатно ухаживал. Сомневалась. Решилась, когда Михаил поставил вопрос ребром: предложил переехать в далёкий южный край в статусе жены. Там щедрое солнце, а что здесь? Ничего. Мать, отчим, братья – чужие и Кате, и друг другу. Холод в них, вечная мерзлота.

Свадьбы не было, просто расписались за день до отъезда. Кате бы радоваться узкому золотому колечку и дальней дороге, она и радовалась. Старательно выискивала поводы для счастья, чтобы заглушить первую замужнюю обиду – в ЗАГСе Михаил больно схватил Катю за локоть и прошипел в ухо:

– Пиши свою фамилию! Не мою! Свою фамилию оставляй!

Возможно, хотел оградить жену от лагерного прошлого. Хуже, если считал недостойной своего имени. В глаза о таком не спросишь, остаётся только проглотить.