Читать «Любовь по обмену» онлайн - страница 35

Если бы я стояла, то сейчас тихонечко скатилась бы по стеночке. Мои коленки начинают трястись, руки сжимаются в кулаки.

— Кто они? Нужно выяснить, где это произошло, и позвонить в Полицию.

Теперь Джастин хлопает ресницами и в недоумении разглядывает меня.

— Вот уж нет. — Твердо говорит он.

— Еще хорошо, что ты не попал на… gang — Слово «банда» кажется мне единственно уместным в определении гопников, на которых мог нарваться этот сумасшедший. — Те бы на тебе живого места не оставили, ограбили бы. Тебя ведь не ограбили, нет?

Джастин смотрит на меня снисходительно. Он поджимает губы и странно лыбится, точно хочет пожалеть. Меня это жутко бесит. Переживаю за него, а ему все смешно!

— Все в порядке, Зоуи. — Хлопает меня по плечу, и это прикосновение обжигает, как горячие щипцы для завивки. — Мне никто не причинил вреда. Контактный спорт всегда будет жестоким. Не важно, где все происходит: в школьном дворе или в профессиональной лиге. Это я еще с детства уяснил.

У меня перед глазами проносятся кадры фильма про хоккеиста Харламова, где он стоит в воротах, а в него одна за другой с огромной скоростью летят тяжелые шайбы. Я вся сжимаюсь от страха, и эти картинки уходят, уступая место воспоминаниям, когда Степа возвращался домой с разбитым лицом и прятался у себя в комнате, чтобы отец ничего не заметил. А его руки… они были в крови… в чужой крови…

— Это ужасно. Отвратительно. — Трясусь я. — То, как люди обращаются друг с другом. И то, чем они это оправдывают.

Джастин смотрит на меня с интересом.

— Зоуи, а что такое «amerikos»?

— Они называли тебя так? — Вспыхиваю я.

— Да.

— Это значит… американец… — Убираю волосы за уши. — В несколько обидном смысле. Совсем немного, но так и есть. Не знаю… как если бы они сказали «янки» или что-то вроде того. И обидно, и вроде нет.

А сама прокручиваю в голове другие оскорбительные словечки, которые слышала за свою жизнь, и проглатываю их, так как вслух точно никогда не смогу сказать.

— Ты думаешь, все из-за моей национальной принадлежности? — Удивительно, но в его лице нет злобы или печали, он просто интересуется.

— Думаю, что нет. — Тяжело вздыхаю. — У агрессии нет национальности. Они бы так вели себя с любым чужаком. Или даже с любым из своих…

— Зоуи, а что такое «muzhik»?

— Мужик? — Мои брови лезут на лоб.

— Muzhi-i-i-ik, — старательно тянет Джастин, подражая кому-то.

Я снова улыбаюсь, ведь он говорит это почти без акцента, так басовито и по-деловому.

— Это как… ma-a-a-a-an по-вашему, — предполагаю я. — Настоящий мужчина.

Однажды слышала в каком-то фильме, как они произносят это «ma-a-an» — совсем как мы.

— Оу, — задумчиво выдает он.

— А что такое «sinok»?

Я на секунду теряюсь, пытаясь разгадать, о чем он говорит.

— «С… сынок»?

— Да, — кивает американец, — твой отец так говорит мне.

— Ааа… — Довольно хмыкаю. — Ну, это он тебя сыном называет.

— Оу… — Джастин что-то обдумывает, глядя вдаль.

— А почему твой отец отправил тебя сюда? — Спрашиваю прямо в лоб.

Он так тихо и медленно выдыхает, что я вся покрываюсь мурашками. Мне хочется дотронуться до него и снова почувствовать тепло его рук, но приходится в который раз напоминать себе, что мне это не нужно. Нет, ни в коем случае. Не нужно.