Читать «Любовь и шахматы» онлайн - страница 72

Меня еле поставили на ноги, и я прилетела в Ригу. Сердце мое облилось кровью, когда я приехала к Герочке в санаторий, когда я увидела его остриженного наголо, в каком-то арестантском сером халатике... Он плакал, он вцепился в меня и умолял забрать оттуда. И я забрала его. Втроем — моя мама, Гера и я — мы провели пару месяцев на Черном море, потом мама забрала Геру в Вильнюс. Во время отдыха на юге меня познакомили с Эдди Игнатьевичем Рознером, знаменитым на весь Союз «Эдди Рознером». Он прослушал меня и пригласил в свой не менее знаменитый оркестр. Начались гастроли с Рознером...

С Идой я поддерживала, как уже говорила, очень теплые отношения. Как родная дочь. Да и она меня иначе как «доченька» не называла. При каждой возможности посылала с маршрута деньги в Ригу. Роберт к тому времени вышел из тюрьмы. Он пришел в ужас, узнав о Мишином романе с JI. А всю его подозрительность и некоторое недоверие, которое я ощущала до его ареста, как рукой сняло. Он проникся ко мне отеческой любовью и нежностью и сохранил такое ко мне отношение до самой своей смерти.

В паузах между гастролями я приезжала в Вильнюс, где меня уже «доставал» «министр». Звонил и он сам, и его секретарша, и его шофер: где я, с кем я, что делаю, куда пошла... Довольно часто он наведывался в Вильнюс. Привозил подарки для меня, для родителей, для Геры. Появлялся в дверях со свертками и протягивал свободную руку Гере со словами: «Привет, сыночек!» Гера совал ему босую ногу и говорил: «У меня есть папа, для которого я сыночек. А ты кто такой?» Гера его не переносил... Много лет спустя, уже в эмиграции, Гера и я сидели в каком-то берлинском кафе, и он сказал мне: «Я тебе скажу в первый и в последний раз в своей жизни. Я тебя безумно люблю и всегда безумно любил. Я терпеть не мог того, кто к тебе прикасался или даже просто здоровался. Так я тебя любил. Я тебе больше никогда этого не скажу...»

А к Мише «министр» проникся неприязнью, чтоб не сказать больше... Однажды в мое отсутствие он приехал в Вильнюс с какой-то своей сотрудницей, и они весь вечер допытывались у мамы, не собираюсь ли я вернуться к Мише... Не перестаю удивляться такому типу мужчин! Их эгоизм не сравним ни с чем! Они хотят сохранить все, что имеют! Они не готовы к потерям...

Коммунисты все-таки уломали моего «министра» и заставили его в порядке партийной дисциплины жениться на дочери видного партийного деятеля. Что-что, а методика связывания «своих» людей по рукам и ногам у них была четко отработана.

Так «министр», уже будучи женатым, теперь тайно поддерживал связь со мной и пуще всего боялся, не собираюсь ли я возвратиться к Мише. Более того, он через некоторое время сделал мне в Риге квартиру, чтобы я была, что называется, «на глазах»... Папа мой серьезно волновался, чтобы в один прекрасный день меня не переехала машина, потому что «госпожа министерша» была в курсе дела и это, разумеется, ей не нравилось. Кроме того, бросало тень и на ее отца... Папа даже сказал мне: «Ты сама должна каким-то образом все прекратить, иначе кагебешники в один прекрасный день тебя уберут... Как говорил Сталин, “нет человека — нет проблемы”».