Читать «Любовь в холодном климате» онлайн - страница 31

Леди Монтдор славилась тем, что иногда употребляла слова, не совсем понимая их истинный смысл. Она явно имела ввиду старую герцогиню. Миссис Чаддерсли Корбетт была в восторге. Она издала счастливый тоненький писк и бросилась наверх, говоря, что ей нужно срочно переодеться к ужину. Когда я прошла мимо ее комнаты минут через десять, она все еще тараторила новости через двери ванной.

После этого леди Монтдор вознамерилась завоевать мое сердце и, конечно, ей это удалось. Это было не очень сложно. Я была молодой и напуганной, а она была старой, великой и ужасной, так что с ее стороны потребовался только намек на взаимопонимание, улыбка, жест сочувствия, чтобы внушить мне мысль, что я действительно люблю ее. Дело в том, что она обладала шармом. А шарм в союзе с богатством и положением являются почти безупречным оружием. Так получалось, что большинство ее ненавистников были люди, которые никогда не встречались с ней, или которых она намеренно оскорбила или игнорировала. Те, кому она старалась понравиться, вынуждены были признать, что оправдывают ее, говоря: «Но все же она была очень добра ко мне, я не могу не симпатизировать ей». Сама она, конечно, ни минуты не сомневалась во всеобщем обожании.

Перед моим отъездом из Хэмптон-парка в понедельник утром Полли проводила меня в спальню матери, чтобы попрощаться. Некоторые гости уехали накануне, остальные уезжали сейчас, все усаживались в свои большие роскошные автомобили, и дом был больше похож на школу в первый день каникул. Двери спален были открыты, слуги боролись с чемоданами, гости натягивали пальто. Все, казалось, были охвачены лихорадочной паникой, боясь куда-то опоздать.

Спальня леди Монтдор, насколько я ее помнила, была огромной, размерами больше походившей на бальный зал, и была убрана по моде ее молодости, когда она сама еще была невестой. Стена были отделаны розовым шелком и белым кружевом, огромная резная кровать на возвышении задрапирована струящимися розовыми занавесями. Белоснежная мебель обита маслянисто блестевшим розовым атласом с гирляндами цветов. Все столы были заставлены серебряными вазами для цветов и множеством фотографий в серебряных же рамках. Это были, в основном, изображения царственных особ с дарственными надписями. Их сердечность была обратно пропорциональна фактической важности персонажа на снимке. Царствующие монархи ограничивались именем, литерой «R» и иногда датой. Бывшие короли и королевы, герцоги и великие князья не скупились на «дорогую Соню» и «с любовью» широким росчерком поверх шлейфов или форменных брюк. Посреди этой атласно-серебряной роскоши в кровати с массой кружевных подушек леди Монтдор пила крепкий чай. Ее седые волосы были распущены и ниспадали на то, что оказалось полосатой фланелевой мужской пижамой.

Полосатая пижама оказалась не единственной нелепостью в розовой комнате. На кружевном туалетном столике с большим серебряным зеркалом среди щеток с серебряными и эмалевыми ручками, флаконами, шкатулками с выложенными алмазами инициалами стояла баночка кольдкрема Пондс и валялась черная щетка от Мейсон Пирсон. Среди монарших фотографий красовались ржавая пилка для ногтей, сломанный гребень и клочок ваты. Пока мы разговаривали, подошла горничная и хотела было убрать эти странные предметы, но леди Монтдор остановила ее, сказав, что еще не закончила. Ее одеяло было сплошь покрыто газетами и распечатанными письмами, она держала в руках «Таймс». Рядом лежал нераспечатанный «Королевский вестник». Думаю, начиная свой день с чтения газет, она чувствовала себя так же комфортно, как Мабель, графиня Эли за молитвой или леди Элизабет Моушен, ожидающая пробуждения королевы. Она в очередной раз получала подтверждение, что земной шар вращается в соответствии с законами природы.