Читать «Любовь в холодном климате» онлайн - страница 130

Однажды утром я сидела у окна, лениво рассматривая морозный узор на стекле и праздно размышляя, придет ли когда-нибудь тепло, удастся ли мне разглядеть Церковь Христову сквозь хлопья снега, думая, как холодно должно быть сегодня вечером у Нормы без леди Монтдор, разжигающей огонь, и как скучно без Седрика с его узким белым кантом. Слава Богу, думала я, что я продала бриллиантовую брошь отца и установила дома центральное отопление, а потом стала вспоминать, каким был дом два года назад, когда здесь еще жили рабочие, и как я смотрела в это самое стекло, тогда отвратительно грязное и залитое побелкой, когда увидела Полли со своим будущим мужем. Я и хотела и не хотела возвращения Полли в мою жизнь. Я снова была беременна и чувствовала себя усталой.

Но через несколько минут утренний сумрак развеялся без следа, потому что в моей гостиной стояла Полли, с большим животом, веселая и красивая, как всегда, в красном пальто и без шляпы. И, конечно, без следа растаяло и было забыто мое нежелание снова увидеть ее. Вместе с ней в моей гостиной возник Профессор Безобразник, постаревший и какой-то изношенный. Когда мы с Полли закончили смеяться и обниматься, говоря: «Как я рада тебя видеть» и «Почему ты ничего не писала» она сказала:

— Могу ли я тебя склонить к некоторым вещам?

— О, конечно. Мне совершенно нечего делать, я просто глядела на снег.

— О, благословенный снег, — улыбнулась она, — и эти облака, за которыми скрываются синие небеса. Дело в том, Фанни, что я хочу склонить тебя к моему обществу на весь день, потому что Малыш еще недостаточно развлекся, а я не могу долго ходить, ты же видишь. Должна тебе откровенно сказать, я буду часто к тебе заходить, потому что при этом я прохожу мимо «Эллистона» — чудесного, чудесного «Эллистона» после всех этих иностранных магазинов, я чуть не заплакала от счастья, когда мы шли сегодня мимо его витрин — сумки и шарфы за рубежом просто ужасные.

— Но как же замечательно, — сказала я, — что теперь вы оба здесь.

— У Малыша деловой обед с кем-то, — сказала Полли быстро, — ты можешь идти, дорогой, Фанни говорит, что я останусь у нее, а затем вернись за мной, когда закончишь.

Малыш, потиравший руки у огня, вышел, мрачно завернувшись в шарф.

— И не очень спеши, — крикнула она на лестнице, приоткрыв дверь. — А сейчас, Фанни, дорогая, я хочу сделать последнее усилие и склонить тебя к обеду у Фуллера, только не говори мне о погоде, мы вызовем такси. Фуллер! Ты никогда не поймешь, как можно тосковать по дуврской камбале и ореховому торту на Сицилии. Помнишь, как мы ходили туда, когда я жила в Алконли, и ты ездила смотреть, как идет ремонт? Я не могу поверить, что это тот самый дом или мы те же самые люди. Только я вижу, что ты та же самая дорогая Фанни, к которой я вернулась когда-то из Индии. Что за всеобщая мания уезжать за границу? Я думаю, это просто глупо, как ты считаешь?