Читать «Любить значит догадываться» онлайн - страница 17

Есть и другая сторона этой дилеммы. Уйма фактов, проходящих сквозь всю историю человечества, повторяющихся в каждом поколении едва ли не в каждой семье, свидетельствует, что благо, приносимое людям заботой о них, в немалом числе случаев оборачивается злом, используется во вред. Альтруизм столь же нужен, сколь опасен, столь же лекарство, сколь яд. Чем занимается альтруист, как не обслуживанием, питанием и взращиванием эгоизмов других? И поскольку это так, стоит заботиться о том, чтобы мера нашего священного альтруизма как-то уравновешивалась мерой здорового эгоизма – хотя бы как семь к одному.

Глупо, конечно, устанавливать какие-то дозировки. Люди, подобные вам, – птицы редкие, впору вас заносить в Красную Книгу.

См. Всеединство, Эгоизм (в следующей книге «Будь сложнее»)

Хорошее воспитание состоит еще и в том, чтобы человек был вежлив даже с самим собой.

Жан Поль

Вера

О вере и отношении к атеизму

Как Вы пришли к вере? Что для Вас вера в Бога, как Бога себе представляете? Как относитесь к атеизму?

Пришел к вере?.. Иду. Только иду и не хочу останавливаться. Через много встреч идет Путь.

Первая – мама. Верующий не умом, но душой человек. Формально – атеист и коммунист, как и папа. Ее религией и богослужением была музыка – и в меня вошла как основа и дорожное снаряжение. Мощнейший прорыв религиозного чувства – при встрече с музыкой Баха: третий ре-минорный концерт…

Любови мои детские и юношеские, да и последующие, были в сущности богоискательством. Дружбы – тоже. Через дружбы, когда наступили тому сроки, пошли дороги к вере живой и осознанной. В двадцатидвухлетнем возрасте из рук друга и коллеги по лаборатории электроэнцефалографии, Кати Богомоловой (подходящая к случаю фамилия), впервые получил на чтение Библию. Проникло, хотя не взяло. Странно вспомнить: по тем временам чтение Библии было на грани криминала, а для врача и научного работника – нонсенсом с подозрением на шизофрению. Сопротивляться государственной лаже, искать смысл жизни было опасно. Но мы все же сопротивлялись, каждый по-своему, мы искали.

Один из ближайших моих друзей, доктор Валерий Ларичев, студенческий однокашник, потом соработник-психотерапевт, стал православным священником и иеромонахом, а наш с ним общий друг и коллега Ярослав Белодед – человеком глубоко верующим, весьма близким к церкви. Начинали все трое, конечно, с научного, как казалось нам, атеизма. Очень многое вместе переговорили, перечитали, передумали, переработали, пережили. И сейчас ясно: то лучшее, светлейшее, что между нами было и остается, хотя мы теперь очень редко встречаемся, – было и есть То Самое.

Встреча и дружба с Александром Менем – целая книга в моей жизни, сказал бы я, Книга книг. Александр, Алик, как он себя называл в нашем общении, – христианин, православный священник, еврей по происхождению, помог мне доосознать и примирить в себе мои разные культурно-наследственные начала, распутать корни. «Антагонизм иудейства и христианства – ложный, историческое недоразумение, недоумие. Это все наше родное, кровное, как и коммунизм, и капитализм, и фрейдизм. Наше! – с ослепительной улыбкой говорил он, – изначально наше, еврейское, ставшее международным. И Богоматерь – еврейка, и Иисус Христос – целиком еврей. Только больше, чем еврей. Неизмеримо». И он сам, Алик, был целиком еврей и неизмеримо больше, чем еврей.