Читать «Литературная Газета, 6602 (№ 24/2017)» онлайн - страница 68
Литературная Газета
Целуй вереницу стихов в синем буйстве июля
И пальцы любимой сквозь мглу занавесок из тюля.
Целуй эту вечную тайну в глазах дождевых неуёмных
И блики на рельсах трамвайных, и всполохи крыл потаённых.
………..
Какой незабвенный пергамент у страсти украсть ты решился,
Войдя, будто мамонт, в посудную лавку ошибок?
Что это? Опять об ошибках? Неудивительно. Язык любви поэта… Да услышит его хотя бы сама возлюбленная? Та, у которой даже мечты о высоком трансформированы под современность: не под алыми парусами ждёт она Грэя, а уже на личном самолёте – пусть для романтики ещё и красит его в цвет рассвета, чтоб красиво и «стильненько» выплывал из такового. С кем говорить на этом языке? Как целовать самою душою те пальцы, которые недвусмысленно требуют бриллиантовых колец? Потому и тоскует душа поэта по ней – Идеальной Женщине, Прекрасной Даме. Той, что промелькнула, как видение, в Серебряном веке – и исчезла на долгих сто лет, чтобы и сейчас приподнять свою вуаль лишь перед избранными.
Сам я во тьме… А рядом ты светила
И откликалась на пятьсот имён…
Но что это?
Чёрные ресниц занозы,
Брови – будто полозки
Санок сломанных… с мороза…
К чёрту прозу, дайте розы –
Два бутона на виски!
Эдем. Едва ли не каждое пятое стихотворение книги так или иначе затрагивает и переосмысляет тему Божественного Сада и судьбы первых людей – Идеального Мужчины и Идеальной Женщины. И так прикоснётся к ним поэт, и эдак… И порадуется вместе с ними их полудетскому бытию, и раздерёт себе лицо ногтями, глядя вслед их согбенным фигурам, удаляющимся от райских врат, и станет мысленной и сердечной – тем принимающей на себя первые родовые муки – повитухой Евы при рождении Каина… Но: ни единого обвинения их в первородном грехе – только узкое сознание может думать, что человек что-то мог бы совершить против воли Творца, хоть пальцем шевельнуть, если так не «было задумано». Сейчас – может, дано ему уже это право, заработал. А тогда, в детстве человеческом – кто бы им позволил, детям? Взрослеть – только по законам Божьим, которые сами только что созданы, ещё не отлажены под человека, всё это будто тренировка… Но у поэта даже сам Искуситель всего лишь «был закладкой? Растрёпанный задачник был открыт…» Растрепанный? Нет, не нова она уже, наука Творца, не первородны Его законы – (грехи?) – едва ли мы были у Него первыми…
Но – самыми любимыми. Были и остаёмся. Потому что только любимым детям может быть дарована квинтэссенция мечты о светлом, экстракт её и всеобъемлющий океан – тоска о Царствии Небесном. Оно вмещает всё: и идеальную страну, и просветлённого человека в ней, и Любовь, и бесстрашную открытость Вселенной. Впрочем, как определить Царство Божие, если даже сам Господь не смог объяснить его человеку лучше, чем «Царство Моё не от мира сего»? Вот и думал человек над этим, воображал, мечтал – в силу данного каждому – и не придумал ничего лучше, чем описать это лубочной метафорой: «Там все ходят по облакам в белом, с нимбами и крыльями, и Бога славят».