Читать «Литературная Газета, 6602 (№ 24/2017)» онлайн - страница 46

Много из того, что я пережил впервые, связано с Яшиным. Ну, в частности, впервые увидел битком забитые стотысячные «Лужники» 27 мая 71-го года на прощальном яшинском матче со сборной мира.

Есть в таких матчах известная условность – не огорчать юбиляра. Но на поле были звёзды, равные по значению Яшину, и – что важнее – у каждого из них был последний шанс ему забить.

Недаром Марадона говорил, что пожертвовал бы сотней забитых мячей ради одного гола Яшину.

И в «Лужниках» кто-то из великих поддался азарту, приложился к мячу от души, с нескольких метров, в самый угол. Яшин, на пятом десятке лет, как мне показалось, среагировал как-то неуклюже – но для гениев какие правила? Рука, которой он парировал мяч, выросла, как ветка.

Вот так он и ушёл из футбола, чтобы остаться в нём навечно первым номером.

Про Яшина знают всё и не знают ничего.

Не могу себе простить до сих пор, может, слишком молод был и недостаточно настойчив, что не уговорил тогда режиссёра Алексея Габриловича, автора фильма «Футбол нашего детства», всё бросить и приняться незамедлительно за фильм о Яшине.

Каюсь, в своём интервью с режиссёром я выдал желаемое за действительное и анонсировал так и не начатую работу. Яшину моя заметка попалась на глаза, и он заинтересованно спросил: «Правда ли, что Лёша собирается обо мне снимать кино?»

Нам-то казалось, что Яшину вполне хватает оказываемых почестей, а ему вовсе и не почести были нужны и навязываемая ему роль свадебного генерала – просто, думаю, хотелось выговориться, рассказать что-то, о чём мы не подозревали.

В первый раз попав на стадион, я, к своему разочарованию, не увидел Яшина. Шёл, разумеется, на матч с его участием, а увидел в воротах одного из его дублёров, пропустившего от Стрельцова и компании 5 мячей.

В следующий мой приход на футбол ворота «Динамо» наконец защищал Яшин. И у меня мог бы сегодня быть, как сейчас принято говорить, эксклюзивный снимок Яшина. И самое обидное, что он был – я успел его сделать трофейным отцовским фотоаппаратом, привезённым с войны.

Я захватил его на стадион со специальной целью самому снять Яшина, не передоверяя это профессиональным фотографам. Но на стадион-то ходили не так, как сейчас, – аншлаг был непременным условием больших матчей. И в давке под трибунами аппарат у меня срезали бритвой. Теперь не столько жаль довоенную немецкую камеру, сколько собственный снимок Яшина.

Вообще-то не по телевизору и не на стадионе я впервые увидел Яшина – на базе в Новогорске. Он сидел на лавочке и курил. Меня поразили две вещи: первая, что Яшин курил (я не знал, что это было прерогативой Яшина – он мог курить перед матчем в раздевалке), вторая, что он курил сигареты «Столичные» (в разгаре были 80-е – и всякий уважающий себя московский пижон курил импортные).

Конечно, как репортёр, я его о чём-то спросил, но в памяти остались впечатления только от самого Яшина – вблизи. Но вскоре выяснилось, что он меня почему-то запомнил.

Мы встречали Пеле в Шереметьево. Яшин предупредил меня, чтоб я особо не мучил Пеле, уставшего от перелёта. Да ещё пограничник со своей стороны слишком долго идентифицировал великого бразильца. Про Пеле парень в зелёной фуражке, конечно, знал, но в паспорте-то значилось «Эдсон Арантес ду Насименто».