Читать «Литературная Газета, 6602 (№ 24/2017)» онлайн - страница 38

Окно, закрытое газетою, кровати ржавый тарантас…

А на кровати платье синее всю ледяную ночь цвело,

Той васильковою Россиею, в которой нам всегда светло.

Нет, не крысиный хвост, свисающий из-за отдушника, и не хрипящие краны, и не сотни других нелепостей, из-за которых так ловко была разрушена могучая страна, попадают в объектив сотен картин режиссёра Микеладзе.

С командой единомышленников, со своим бессменным сценаристом и другом Юрием Краузе он пробивается сквозь толщу Времени, от Первой мировой к Второй мировой, и дальше, создав историческое кинопособие для молодёжи… 12-серийный цикл «Забытая война», цикл картин о Великой Отечественной: «Оборона Севастополя», «Тайфун под Москвой», «Забытые герои Бреста» (совместно с С. Мамиловым), «Умереть в Сталинграде», «Эшелоны идут на Восток» (совместно с А. Дутовым), «Забытый город-герой» (о Воронеже), «Испания. Война накануне войны» – 2 серии (совместно с Н. Шишовой), а перед этим – за 53 года работы в кино сотни и сотни документальных лент… Рейтинги при показе фильмов на ТВ из циклов «Детективные истории», «Шпионы и предатели», «Приговорённые пожизненно» зашкаливают. Сейчас, подойдя к 80-летнему рубежу и работая над созданием сериала о погибших поэтах, В. Микеладзе посвящает его своему учителю Роману Лазаревичу Кармену.

Борис Сааков

И откуда взялось столько силы?

И откуда взялось столько силы?

Общество / Общество / Пережитое

Теги: история , воспоминания

Те страшные будни не забыть никогда

Летом 1941 года мы (мой муж, четырёхлетний сын Светик и я) жили на даче под Москвой. Утром 22 июня я поехала в столицу за продуктами. Когда пришла на московскую квартиру, мама рассказала, что только что по радио объявили о начале войны с немцами. Едва дослушав мать, я взяла сумку, пошла в продовольственный магазин и почти автоматически стала скупать всё подряд: сахар, крупы, муку, макароны, консервы. Вернувшись и выложив покупки на стол, вдруг забеспокоилась, что купила мало, и снова пошла в магазин. Прилавки и витрины были пусты… Всё приказали убрать в подсобку до особого распоряжения. Больше до начала 1948 года продуктов в свободной продаже не было.

Вместе с тем первые дни войны мы ощущали как-то опосредованно. События стали развиваться стремительно осенью. Вечером 16 октября приехал с работы муж и сказал, что вопрос с эвакуацией ЛИИ, где он работал, решён, их отправляют в Новосибирск. Начались сборы в дорогу. Но неожиданно заболел Светик, и никакие уговоры не могли поколебать моё решение остаться в Москве и не везти больного ребёнка неизвестно куда.

Муж уехал, через неделю проводили брата на танковый завод в Челябинск, и мы остались одни: мама, Светик, собака Туки и я. Жизнь потекла тихая и грустная, наполненная тревожным ожиданием надвигающейся катастрофы. На детскую карточку давали хлеб, крупу, сахар, 400 граммов сливочного масла на месяц; на мою, иждивенческую – хлеб, соль и спички. Но голода в полном смысле этого слова, как в блокадном Ленинграде, в Москве не было.

В Москве осталось очень мало жителей, в основном русские. Троллейбусы и трамваи ходили редко, только метро работало как часы. Жёстко соблюдался комендантский час, редкий вечер не приходил участковый с требованием улучшить светомаскировку окон. Настроения в городе были самые разнообразные. Помню как-то столкнулась в подъезде со стариком Клейманом, соседом по дому.