Читать «Литературная Газета 6513 ( № 24 2015)» онлайн - страница 69

Я по памяти вслух прочитал ему несколько строк из песни времён Гражданской войны, там есть такие слова: «Шумела степь донская от ветра и огня, Маруся Гончаренко садилась на коня…»

– Что это за Маруся? Вам что-либо известно о ней?

– Как же! Как же! В больших командирах ходила у анархистов. Знаменито скандальная была личность. Я видел, её отряд проходил однажды через нашу деревню. Пыль. Топот копыт. Усталые лица. Помню также и батьку Махно. Этот покрупней был деятель. И помню русских солдат царских времён. Но теперь для меня это всё как в тумане... После седьмого класса в Тихорецке я учился в ФЗО, после чего на паровозоремонтном заводе работал молотобойцем. Потом был рабфак, автодорожный институт в Ленинграде. На третьем курсе по разным причинам, в основном из-за проблем с питанием, учёбу пришлось оставить. Некоторое время жил у родной тётушки в посёлке Глубокое. Здесь встретил девушку, которая позднее стала моей женой.

– Мама моя была синеблузницей, – дополняя рассказ отца, включилась в разговор Людмила Петровна. – Активная комсомолка, в составе молодёжной агитбригады она часто выступала по хуторам и станицам с концертами. Папа тоже был в активистах. Так что когда в стране началось так называемое Хетагуровское движение… Знаете, какое то было время? Это было время советского освоения Сибири и Дальнего Востока. Конечно, мама и папа, тогда молодые и полные романтических настроений, в стороне не остались, уехали на восток. Папа считает, что это было лучшее, самое успешное время в его жизни. Он даже успел в Улан-Удэ окончить Лесотехническую академию, и наша семья, возможно, навсегда могла закрепиться в Сибири, но когда мама забеременела, врачи настоятельно порекомендовали сменить климат, и мои родители вернулись в Ростовскую область.

Отец молча слушал дочернин рассказ и в знак согласия изредка кивал головой. Кошка на подоконнике тоже не возражала…

В плену ты не человек

В 1941-м Петра Диденко призвали на курсы военной переподготовки. Их воинская часть стояла под Киевом, в Черкасах. Назначенный дежурным по части, он далеко за полночь, 22 июня, возвращался с наряда в палатку. Уже загорался рассвет и просыпались первые птицы, Пётр Федосеевич остановился на минуту послушать тишину и вдруг уловил отдалённый тревожный гул. Оглянулся вокруг – небо было безоблачным, луна над спящей землёй светилась как детская игрушка над колыбелью, и он, успокоенный, пошёл отдыхать. А утром его разбудил политрук...

Вот так лунной ночью фактически началась для него война.

– Под Киевом наша дивизия попала в окружение. Командир дивизии по фамилии Будыко, в недавнем прошлом преподаватель военной академии, не нашёл ничего лучшего, как застрелиться…

– Вы это видели собственными глазами?

– Собственными глазами не видел. Только это было известно каждому бойцу. А в окружении, как и многие мои однополчане, я попал в плен.