Читать «Литературная Газета 6531 ( № 44-45 2015)» онлайн - страница 31

Андрей ДЕМЕНТЬЕВ, поэт

♦  Магомед Ахмедов уже давно живёт с открытой определённой позицией. Он любит Россию, любит русскую культуру, на которой вырос в большого поэта. Он любит традиционное братство всех российских поэтов – и русских, и башкирских, и якутских, и чувашских, и всех поэтов Кавказа… Конечно, прежде всего и пронзительнее всего он любит всё своё родное – аварское, дагестанское, но без такой изначальной любви вообще не бывает поэтов. Это основа основ.

Геннадий ИВАНОВ,  поэт, первый секретарь Союза писателей России

♦  В лице Магомеда Ахмедова аварская, многоязычная дагестанская литература обрела поэта интеллектуального склада.

Камал АБУКОВ,  народный писатель Дагестана, доктор филологических наук, профессор

♦  Магомед Ахмедов непременно россиянин! Но гражданин этой страны с особой – кавказской – закалкой, статью, чеканкой. Боли былых сражений и тяжб в отсветах сегодняшнего, думается, не совсем простого времени по всей России и особенно в самом многострадальном Дагестане – всё это ни на минуту не даёт ему покоя.

Муталип БЕППАЕВ,  поэт, главный редактор балкарской республиканской газеты «Заман» (Кабардино-Балкария, г. Нальчик)

♦  Звезда любви, не угасая, озаряет всё творчество Магомеда Ахмедова. И даже в его яростных публицистических стихах, клеймящих зло и безнравственность современной эпохи, всё же главным мотивирующим чувством является любовь – любовь к человеку, ко всему лучшему, чем наделил его Всевышний. Вера в светлое начало человеческой души и в неизбежное торжество этого начала является лейтмотивом поэзии Ахмедова и определяющим качеством его лирического героя…

Иван ГОЛУБНИЧИЙ,  поэт, заслуженный работник культуры Республики Дагестан

НА ГРАНИЦЕ СОВЕСТИ

На границе совести, правды и огня

Вновь слова бесстыдные целятся в меня.

Красными от крови, от людских грехов

Сделались страницы раненых стихов.

Некому беречь их, пламенных, живых,

Пулями, картечью убивают их.

Жизнь – живые слёзы, коли в горький час

Окружён я теми, кто меня предаст.

Есть граница совести, правды и огня,

Можно перейти её – лишь убив меня.

Имя моё – чисто, нет на нём вины,

Хоть и изменились абрисы страны.

На её границе, честью дорожа,

Ходит моя совесть по лезвию ножа,

Не боясь властителей, горя и молвы,

Не склонив пред ними буйной головы.

На границе этой сам себе судья,

Сам себе и стража, и наказанье я.

И пускай предатель близко подойдёт,

Госграницу совести он не перейдёт.

ЭЛЕГИЯ ОДИНОЧЕСТВА

Сам не знаю, что стало со мною...

Больше знаний – обманчивей жизнь.

И от прошлого нет мне покоя,

Одиночества бремя земное

Надо мною кружит.

И толпятся ушедшего тени.

Бывший друг стал в предательстве – ас.

Он теперь в своей зависти с теми,

Кто бездарен в бездарное время,

Здесь и сейчас.

Как мы счастливы были когда-то,

Торопившие времени бег, –

Ожиданья, победы, утраты

Нам дарил наш совместный, двадцатый,

Неуступчивый век.

Я понять не могу, что случилось.

Как – убить? Как оставить в живых

Наше прошлое – высшую милость! –