Читать «Литературная Газета 6401 ( № 4 2013)» онлайн - страница 38

- Если вернуться к самому началу творческого пути, кто для вас был особым примером?

- Вера Николаевна Пашенная, мой педагог в Щепкинском училище при Малом театре. Она мне очень помогла не только в профессиональном становлении, но и в жизни. Пашенная помогла мне, как в своё время и ей помог Александр Павлович Ленский, - выдающийся актёр, режиссёр и педагог. Вот в кабинете у меня висят два их портрета. Ленский воспитал знаменитую плеяду учеников, как затем и Пашенная. Эти имена идут вместе со мной по жизни. Ведь мы с женой учились у Веры Николаевны и сейчас сами преподаём в Щепкинском училище: ведём свой курс и каждый день вспоминаем своего педагога. А когда отмечалось 100 лет со дня её рождения, то мы решили назвать именем великой актрисы свой курс. Вот уже состоялось три выпуска курса имени Веры Пашенной, и все цветы наши выпускники несут к её портрету в Щепкинском училище.

О ПРОШЛОМ И БУДУЩЕМ

- Знаменитый актёр Императорского Малого театра - реформатор русской сцены, бывший курский крестьянин Михаил Семёнович Щепкин - как бы прокомментировал нынешние реформы в театральной жизни?

- Он пришёл бы в ужас и попросился бы обратно. М-да[?] Потому что любая реформа должна готовиться людьми, которые понимают дело и знают в перспективе, куда эта реформа может привести. А все последние реформы - и в образовании, и военные, и прочие не имели успеха. Ведь преобразования должны готовиться основательно и очень сознательно теми профессионалами, кто имеет на это право, положив годы и годы работы внутри отрасли, а не извне[?] И если говорить о нашей жизни, то реформировать, я думаю, вообще ничего нельзя. Точно так же, как перестраивать ничего нельзя. Дом перестраивать нельзя - его можно поддерживать в том состоянии, в котором он был создан, или обновлять. Страна - это наш общий дом.

- В котором "[?]от ума" иногда бывает и "Горе[?]"?

- Горе от необразованности. Поэтому мы в театре приняли решение не продавать билеты по коллективным заявкам, когда школьников водят классами на спектакли, хотя нам ставят это в упрёк. Дескать, в Малом идут пьесы из обязательной школьной программы, а детишки все гурьбой не могут это посмотреть[?] Я понимаю, что читать им не хочется, - посмотреть лучше, выключив мозги. Книгу надо читать, да ещё выучить: "Вон из Москвы..." Сейчас ведь никто ничего не учит наизусть. Я-то знал все эти монологи со школьной скамьи. Нас заставляли учить и правильно делали. Молодых надо заставлять что-то делать, как в семье. Родители говорят - мы должны прислушиваться. И они должны понимать, куда пришли и зачем. Пожалуйста, пусть покупают билеты и приходят, как все зрители, без обязательной программы. И даже при таком нашем правиле посещения Малого театра случился казус. Идёт ответственный спектакль - партер наполнен солидной публикой, в зале стоит идеальная тишина, всё нормально. Но когда мы вышли на поклон в конце спектакля, вдруг с балкона, где сидел наш юный зритель, раздался дружный ор, свист и крики: "Вау!" Я остановил жестом всё это действо и сказал, обращаясь к ним: "Дорогие ребятки! Вы не виноваты в том, что не знаете, куда попали, - это не стадион. Это национальный русский театр. В зале, где вы сейчас визжали и кричали, - вон на том месте сидел Гоголь, а там - в амфитеатре Чайковский сиживал. И первая постановка "Евгения Онегина" со студентами Московской консерватории игралась на этой сцене, в нашем Малом театре. Вот вы сидите наверху, пройдут годы, кто-то из вас станет банкиром, учителем, строителем или дипломатом, но запомните это на всю жизнь - где вы находитесь!" И наступила тишина[?] Партер - взрослые люди зааплодировали, а молодёжь наверху молчала. Один из зрителей мне потом сказал, что мой монолог на поклоне, обращённый к буйным молодым зрителям, понравился ему больше, чем сам спектакль, и для меня это был комплимент.