от прежних встреч.
* * *
Живу не выше луговой травы
И время жизни измеряю светом.
Лишился одуванчик головы
За то, что шапку не снимал
пред ветром.
Курганы
Травы - атакующие роты -
Ветер бьёт, как пулемёт - кругами[?]
Были безымянные высоты,
Стали Вечной памяти курганы.
Власть
Хранил сосуд монеты и зерно.
С тех пор тысячелетия прошли.
Монеты потеряли власть давно,
А зёрна из пространства проросли.
Цветок и пчела
Цветок спросил пчелу
в рассветной мгле:
"Как долго лето длится на земле?"
Пчела пропела в челноке работы:
"Живём, покамест наполняем
соты".
* * *
Наталье Обуховой
То загрустим, то запоём -
Нас водит жизнь по кругу.
Не так уж долго мы живём,
Чтоб надоесть друг другу.
Расплата
Сразила молния высокий дуб,
А он, чудак, мечтал с ней породниться.
Он был, как я, наверно, однолюб[?]
Смотрите, люди, как душа дымится.
* * *
Валентину Распутину
Строки - струны, книга - гусли,
Срок последний не истёк.
Если где-то в небе устье,
Человечество - исток.
Звезда
Шли, к земле пригнувшись низко,
В бой задолго до рассвета[?]
И звезда над обелиском,
Как сигнальная ракета.
Забота
Разве в том забота, сколько жить?
Сколько есть и сколько нужно пить?
Есть среди людей ещё забота:
Быть необходимым для кого-то[?]
Разлука
Вновь за солнечной дымкою мирной
Пашни чёрные - крылья грачей.
Но чем дальше от родины милой,
Тем всё ниже трава, всё горчей.
Поэзия
Поэзия
САМОТЁК
Сергей ПОГОДАЕВ
53 года, живёт в Иркутске, печататься начал недавно.
* * *
Вот что писал я двадцать лет назад:
шёл, мол, и шёл за призрачной судьбою
на отблески далёкого костра,
и тут - распутье, выбирать пора -
другую цель увидел пред собою!
Ошибки я боялся - не преград.
[?]Ещё я размышлял о непростом,
карьерную определяя участь:
мгновеньем жить, стратегией не мучась,
или, создав плацдарм, зажить потом?
Всегда дороги две, а жизнь - одна.
Чем поступаться, до сих пор не знаю.
Отвыбирался - моя хата с краю:
есть достижимое и область сна.
[?]И я стремился, как заведено;
блуждал и сник, но не припал к бутылке.
Вернулся, дом поставил у развилки,
ищу рациональное зерно.
[?]Писал: "Хочу нести сердечный пыл
костру в пустыне, чтоб продлить свеченье.
Томящий душу долг предназначенья[?]"
Ну, надо же - я романтичен был!
Везде пустыня, и везде алтарь.
Во всём сквозит тоска Екклезиаста.
Отяжелел я, если без прикрас-то!
Крыжовник чеховский, Премудрый я Пескарь!
* * *
Уже темнело, я спустился вниз
по жёлобу от санного кочевья,
и[?] - копья лиственниц, упавших ниц,
а дальше вид: везде лежат деревья.
Обыденное зрелище вполне:
бульдозером продавленные шатко,
лежат деревья. Но открылось мне
побоище на дне распадка.
Быть злым пришельцем,
быть контактом сред,
быть соучастником всех преступлений.
Так вот какой мы оставляем след,
исполненные мужества и лени!
[?]Иные приподнялись деревца:
подранки-дети меж команд расстрела.
Не зная человечеству конца,
природа на меня в упор смотрела!
Стою и принимаю этот суд
и даже обвинений слышу стоны.
Барьеры отчуждения растут,
и холодно под небом однотонным.
