Читать «Литературная Газета 6386 ( № 39 2012)» онлайн - страница 61

По сути в статье О. Бугославской даётся мягкая критика так называемой теодицеи - религиозного оправдания бога (от греч. Theos - Бог и daike - право). В самом деле, если Бог всесилен и вседобр (всеблаг), то откуда в мире зло и несправедливость? Кошмарный, по признанию одного священнослужителя, вопрос. Нынешнее толкование теодицеи опирается на давнюю теологическую традицию, наличествующую ещё в "Сумме теологий" Фомы Аквинского (XIII в). Вот как её передаёт польский исследователь Юзеф Боргош.

Изначально существует только добро (воплощённое в Боге), зло же не имеет собственной субстанции (природы), а представляет собой недостаток или ущербность добра. Последнее оказывается возможным в силу того, что для выражения полноты и многообразия бытия Творец допустил различные уровни проявления добра. Человеку Бог даровал разум и свободную волю, предоставив тем самым всем смертным право выбирать между добром и злом. В случае выбора зла они несут за это ответственность. Правда, в итоге получается, что для предпочтения добра люди нуждаются в божественной благодати (будь верующим!), а вот зло они выбирают вполне самостоятельно.

Согласитесь, в этом что-то есть: жить в обществе, где все люди однообразно и абсолютно добрые (святые), было бы скучновато. И можно понять марктвеновского Гека Финна, которого не привлекла перспектива оказаться после смерти в раю, поскольку там не будет рядом Тома Сойера, обречённого, по прогнозу вдовы Дуглас, на пребывание в аду.

Ну а если говорить серьёзно, то трактовка теодицеи вряд ли может удовлетворить современного человека, даже глубоко верующего (если он мало-мальски образован). Но как раз в связи с этим приходится вновь и вновь констатировать, что ответы на принципиальные мировоззренческие вопросы не поддаются чисто рациональному подтверждению или опровержению. Вера или неверие зиждятся не только на знаниях (обыденных, научных и всех иных), но на всём совокупном и индивидуально неповторимом у каждого человека жизненном опыте, в котором особое место занимают воспитание и воздействие среды.

В демократическом обществе верующие и неверующие не должны чувствовать себя стеснёнными духовно и тем более социально. В советские времена такое стеснение в той или иной мере испытывали верующие, в особенности если они не скрывали своей религиозности (таких не принимали в КПСС, их не допускали к преподаванию общественных наук в вузах). С началом реформ положение вроде бы нормализовалось, но с середины 90-х годов явление, о котором идёт речь, мало-помалу стало показывать себя "с обратным знаком": стеснёнными ныне могут ощущать себя как раз те, кто не верит или сомневается (атеисты и скептики). И тон в этой "смене вех", скажем прямо, задаёт государство. Известен случай, когда один не в меру ретивый атеист подвергся судебному преследованию (В. Мухачёв. "Уголовным правом по атеизму". - "ЛГ", 2009, № 21).