Читать «Литературная Газета 6353 ( № 1 2012)» онлайн - страница 25

Улиссы на распутье

Если модерн есть абсолютное утверждение идеологии (а культ личности - его воплощение и апофеоз), то постмодерн есть отказ от всякой идеологии. Постмодерн, вернее сказать, примет любую идеологию, но сочтёт её делом сугубо личным. И пусть твоя личная вера помогает тебе на твоём собственном жизненном пути. Ибо "каждого писателя нужно судить по тем законам, которые он сам себе устанавливает", как говаривал великий постмодернист А. Пушкин. И если бородатому православному патриоту окажется легче преодолеть пустыню жизни с ликом царя-гуманиста на хоругви, а старому большевику Савельичу - со всё теми же нарезными профилями на красном фоне, то и в руки им оный. Пусть Вася Штырь из 2-го подъезда носит красно-белые цвета клуба "Спартак", компьютерный гений Боб - значок "легалайз канабис" на майке с Че Геварой, а нимфетка Лола лелеет портрет Димы Билана, постмодерн проглотит нас всех, полюбив такими, как мы есть. Он не желает более связывать нас ничем (кроме адреса дома, в котором все мы ещё по соседству существуем). Конечно, останется проблема общения. Ведь заговори компьютерный гений Боб, старый большевик Савельич и нимфетка Лола, вряд ли они даже поймут друг друга. Но вечноиграющий, перемигивающийся тысячью отражений постмодерн найдёт выход, научив нас находить общий язык если не на уровне слов и смыслов, то на уровне энергий.

Энергия (главное слово рок-революции!) станет языком постмодернистского мира. Квантовая теория детерминированного хаоса - его математической основой. Экзистенциализм (постструктурализм?) - его философией. Возведённые модерном и индустриальной революцией мегаполисы - той "второй природой", в технологических джунглях которой угнездятся его причудливые обитатели. Настоящим же домом, жилищем постмодерна станут глубины нашего подсознания, ибо рационализму века просвещения он предпочтёт эскапизм и психоделию.

Ну а цель? Ну, скажем, просто выжить, взяв от жизни всё. Или - постаравшись сохранить достоинство. Или - исполнив, как герой "Энеиды", волю богов и вложив свой камень в основание нового Рима. Все мы здесь - разновеликие твари в одном Океане Великого Космоса, все мы - Улиссы в поисках каждый своей Итаки[?]

Да, всё то, куда ведёт нас постмодерн, есть, безусловно, крайний индивидуализм. Но (как всякая крайность) способный в любой момент обернуться своей противоположностью.

Начало конца, которым оканчивается начало

Конец смотрит в своё начало. Мир "конца истории", переживая апофеоз всесмешения, глобализма и потери всяческих ориентиров (сэр Арнольд Тойнби, впервые в 1946 году употребивший термин постмодернизм, имел в виду, кажется, именно это?), - в начало истории. Да и Сам Всевышний предупреждает: "Ещё раз поколеблю не только землю, но и небо" (Евр., 12:26). Зачем? - вот, вероятно, главный вопрос. И как раз на него ответить не так уж и трудно. Поколеблю, чтобы пребыло непоколебимое. Чтобы лишённый всех внешних опор и привычных догм, человек нашёл своё собственное слово. Или - не нашёл. Слово кризис в греческом оригинале неслучайно помимо прочих имеет значение суд. И сам скептический и ироничный пост[?]модерн, шут и жрец Нового мира, проверяющий на прочность все земные и небесные истины - не есть ли этот суд? Судия строгий и нелицеприятный. Ибо - можно быть уверенным - ни одна из уважаемых догм, ни одна звезда незыблемых истин прошлого не удержится на сотрясаемом им небосклоне, не пройдя этой проверки на вшивость.