Читать «Литературная Газета 6303 ( № 1 2011)» онлайн - страница 58

Оставалась, впрочем, надежда на солидные кассовые сборы, поскольку фильм решено было выпустить в канун Нового года при массированной артподготовке Первого канала, который отличается умением выдать за шедевр даже такой малоходовой товар, как приснопамятный «Турецкий гамбит», новодельная «Ирония судьбы» и всякие прочие «Дозоры». Но недобрая молва уже бежала впереди «Щелкунчика», подтачивая сладкий пафос раскруточных репортажей на Первом.

Андрей Кончаловский имел смелость (или оплошность?) до премьеры в России выпустить свой блокбастер в США, где зрители фильм решительно проигнорировали (за две недели проката удалось собрать всего 170 тысяч долларов), а критики с редким единодушием разнесли «Щелкунчика» буквально в щепы, назвав увиденное личной трагедией режиссёра, вывернувшего наизнанку самые тёмные закоулки своей души. Всё это, разумеется, стало тут же известно у нас, потому в Москве столпотворения у касс не наблюдалось. Зрители предпочли фильму Кончаловского голливудские «Путешествия Гулливера», которые за один уик-энд собрали 12 миллионов долларов – ровно столько, сколько выпало на долю «Щелкунчика» за все новогодние каникулы. Да и наши «Три богатыря и Шамаханская царица», вышедшие без особой помпы, положили получужеземного «Щелкунчика» на обе лопатки. Стартовав вместе с фильмом Кончаловского, анимационные «Богатыри» уже собрали в прокате 17 миллионов долларов и продолжают своё бодрое шествие по экранам.

Но в искусстве, как известно, далеко не всё меряется рублём. Лично для меня страшнее финансового краха «Щелкунчика», который, это уже понятно, не отобьёт даже десятой части вложенных в него средств (половина выручки уйдёт кинотеатрам), стала художественная несостоятельность фильма. Кончаловский признаётся, что шёл к реализации этого замысла 40 лет, стало быть, для него это не проходной, а выстраданный проект. Недостатка в деньгах и специалистах, как мы теперь знаем, у него тоже не было. Отчего же тогда его «Щелкунчик», снятый в модных 3D-технологиях, выглядит таким однозначным, примитивно-плоским?

Думается, режиссёра подвела авторская самонадеянность, изрядно подогретая фантастическим бюджетом. С одной стороны, Кончаловский демонстративно отказался от желания реинкарнировать на экране очаровательную рождественскую сказку, сочинённую Чайковским и Петипа по мотивам Эрнста Теодора Амадея Гофмана. С другой стороны, в фильме мало что осталось и от самого Гофмана, ибо проживавший 200 лет назад в Кёнигсберге сказочник-отшельник, придумавший Пряничные сёла на берегу Медовых рек и марципановые замки Конфетенбурга, не мог, разумеется, написать историю про полчища человекоподобных крыс в фашистских шинелях, которые сжигают в печах-крематориях детские игрушки. А именно этот мотив неожиданно стал центральным в фильме Кончаловского.

Без всяких на то оснований и логических мотивировок режиссёр попытался в своём фильме соединить несоединимое. Он зачем-то перенёс действие абсолютно условной волшебной сказки в предвоенную Австрию, беременную фашизмом.