Читать «Литературная Газета 6300 ( № 45 2010)» онлайн - страница 103

– «Язычник» ты называешь романом-символом. Он символизирует человека духовно обобранного, не нашедшего себя, хотя по форме сильного, протестующего, бунтующего. При этом по прочтении возникало ощущение, что на территории бывшей советской империи ничего хорошего долгое время и не предвидится. Ты и сейчас так считаешь?

– А без прочтения романа, просто осматриваясь по сторонам, разве не возникает такого ощущения? Мы рискуем превратить наш мирный разговор о литературе в воинственный памфлет, посвящённый современному экономическому и политическому устройству России. Я в своё время как журналист много поработал в этих темах, и мне есть что сказать. Впрочем, мы всё это можем прочитать в некоторых уцелевших от цензурного гнёта современных изданиях. Я бы только добавил, что для России нет простых решений: нельзя, например, просто сменить рулевых, выбрать новых и направить корабль по нужному курсу. Ничего не выйдет, поскольку почти вся команда с гнильцой – раз уж она без зазрения совести в одночасье продала своего Бога, то и корабль продаст, глазом не моргнув. Но всё это, конечно, не значит, что нужно презирать свою страну. Как у Розанова: любить счастливую и великую родину не мудрено, любить её нужно, когда она унижена, слаба, порочна… Не помню дословно. Большинство моих героев, пусть это и звучит несколько высокопарно, но это так, несмотря на все свои недостатки, по преимуществу относятся к людям, неравнодушным к своей родине, и они готовы противостоять тем, кто её терзает, несмотря на то, что почти никаких перспектив для бывшей империи они не видят.

– В одном из интервью ты сказал, что «современный человек – по своей сути язычник». Что это означает?

– И опять же не я автор мысли. Кто назвал современный мир неоязыческим, не знаю – термин давно стал настолько обиходным, что авторство уже и не важно. И я открытий никаких не делаю. Современное язычество – это, конечно, не только те разочаровавшиеся в городе чудаки, которые поехали жить в тайгу, построили там вигвамы, соответствующим образом нарядились и поставили на поляне деревянные идолы, чтобы дважды в день припадать к ним. И не только герой моего романа, который так же – пока только интуитивно – формирует для себя что-то вроде наивных первобытных верований: вера в солнышко, в силу океана, в тёмные и светлые силы природы. Чтобы понять, что такое современный язычник, нужно принять постулат, что человек вообще, априори, не может обходиться без веры. Современный политеизм – это в первую очередь астрология, барабашки, колдовство, гадание на картах и прочая дребедень… Всё это такие явные метки, временное только замещение пантеона богов, которому ещё предстоит появиться. Есть язычество более тонкое, например эгоизм – обожествление самого себя. Истовая мать способна сделать богом своего ребёнка. Атеист обожествляет науку и, что самое смешное, полагает, что наука что-то объясняет. Или мещанство! Это же целый комплекс языческих верований, в которых обожествление касается главным образом вещественного мира, например своего жилья, своего автомобиля, которому, по принципу тотемных верований, часто даётся имя. В любом случае человеку нужно ощущение тверди под ногами – вера. Если её нет, человек обязательно найдёт ей замену.