Читать «Литература эпохи Возрождения» онлайн - страница 8

Поджо

Поджо Браччолини (1380 – 1459) – итальянский писатель-гуманист. Родился в городе Терранова в семье аптекаря. Юношей пришел во Флоренцию, выдержав экзамен на нотариуса, поступил писцом в канцелярию канцлера Коллуччо Салутати, видного гуманиста, который ввел его в кружок гуманистов. Далее, он переехал в Рим, где при папской курии и протекала основная деятельность Поджо. Путешествуя по Европе, Поджо открыл много не известных до того рукописей античных писателей (сочинения Плавта, Лукреция). Поджо написал «Историю Флоренции с 1350 по1453 гг.», ряд гуманистических трактатов («О скупости», «О знатности»). В историю мировой литературы Поджо входит своей книгой «Фацетии» (1452) написанной им на латинском языке. Это собрание анекдотов, острых бытовых зарисовок, чаще всего комического содержания.

Отрывок из фацетии «О священнике, который во время проповеди ошибся в числах»:

«…Священник объяснял народу евангелие и, рассказывая, как наш спаситель накормил пятью хлебами пять тысяч человек, оговорился и сказал не «пять тысяч», а «пятьсот». Его причетник тихо заметил ему, что он ошибся в числе и что евангелие говорит о пяти тысячах. «Молчи, дурак, зашипел на него священник. Хорошо будет, если они поверят и тому числу, которое я сказал».

Мазуччо «Новеллино» лист 1

Мазуччо «Новеллино» лист 2

Мазуччо «Новеллино» лист 3

Мазуччо «Новеллино» лист 4

Буркьелло

Доменико Буркьелло (1404 – 1448) – представитель итальянской комической поэзии 15 века. Родился в семье рабочего, был цирюльником во Флоренции. За свои нападки на диктатуру Медичи поплатился изгнанием и тюремным заключением. Умер в Риме. Поэт охотно трактует в своих стихотворениях о мелочах повседневной жизни, горько посмеивается над своими злоключениями – бедность, болезни, тюрьма. Его сатирические сонеты написаны на особом жаргоне, состоящем из игры слов и забавных нелепиц. Эта манера получила наименование – «буркьелловской» и была усвоена многими итальянскими поэтами 15 века.

Муравей-путешественник:

«Полз муравей, куда глаза глядели.

И вот набрел на череп лошадиный;

Не видя в нем щербинки ни единой,

Он думал: белый замок, в самом деле.

А дальше – больше: как кристалл, светлели

Палаты в нем по мерке муравьиной

«На свете, – молвил, – этакой гостиной

И  богачи бы, верно, захотели.

Но скоро он осмотром утомился

И приуныл, от голода тоскуя;