Читать «Лики прошлого» онлайн - страница 72

Остальные годы, после сорока семи лет, он оперировал на протезах, сидя. Выпустил большое количество ярких, даровитых хирургов, которые впоследствии стали знаменитыми личностями. Во время войны служил в армии в качестве главного консультанта эвакогоспиталя. Молодым бойцам, лишившимся конечностей и ставшим инвалидами, его пример был крайне необходим, он вселял уверенность в завтрашнем дне, в будущее. На склоне лет стал лауреатом государственной премии за разработку сосудистого шва.

Периодически проходят конференции, съезды, где потомки развивают идеи хирургов Напалкова и Богораза. Идет постоянный поиск фотографий, где бы два профессора хоть в одно мгновение были повернуты друг к другу, но увы… — найти таковых пока не удалось.

Удивительно другое, что у людей был ум, интеллект, стремление к познанию, милосердие и благожелательность, воля и энергия к достижению поставленной цели, но что разъединяло двух хирургов? Видимо, постоянное желание владеть пальмой первенства.

Человек, даже умный, одаренный, талантливый, забывает, что время жизни ограничено одним веком и следует быть благодарным каждому прожитому дню, причем независимо от того, кто ты — врач или сапожник. Каждый день должен быть прожит не только с пользой для себя, но и для людей, видимо, не следует без необходимости зря перерабатывать, перегружать себя непосильным трудом, тем более для собственной славы, наград, гордыни, чтобы таким образом возвыситься над людьми.

Вспоминается судьба молодого терапевта, одаренного, умного человека, впереди которого всегда шла фамилия его отца и помогала добиваться поставленной цели мать. Он вырос крупным специалистом, ученым, заведующим кафедрой, практически возглавлял всю науку института. В городе у него был непререкаемый авторитет человека, который мог слушать и знать, что делается с человеческим сердцем, что ему мешает хорошо работать. Наконец, он видел смерть тех, кто неразумно относился к себе, растрачивая свое здоровье. В его личном кабинете лежало множество написанных им книг, толпились ученики и страждущие пациенты.

Но законы генетики непоколебимы. Отец умер примерно в его годы и примерно от такой же болезни, какой страдал и сын. Мать ему об этом постоянно напоминала, тем более, что им был уже перенесен однажды инфаркт. Темпы работы он не обновлял, катил по инерции вперед, теперь уже на машине, но только вперед, как все современные люди, но остановил этот галоп жизни последующий инфаркт и смерти.

Разговоров об этой трагедии было много: спустя шесть месяцев случилось быть в его кабинете, теперь уже пустом, но удивила не пустота, а то, что все написанное им было собрано в единую кучу и положено на антресоли в дальний угол и закрыто пожелтевшими газетами. Ученики уже не цитировали на занятиях и в лекциях своего учителя. Фотографию с любимым учителем видел только у двоих, причем тот, кто по праву должен был занять его место, работал ассистентом на кафедре, а как врач, пожалуй, превосходил своего учителя.