Читать «Летящий и спящий» онлайн - страница 89
Генрих Вениаминович Сапгир
(облака летели белыми Тойотами)
человека поставил в гараж
навстречу по асфальтовой дорожке
спускался хозяин
тупоносый слегка старомодный
и его подруга —
великолепная Мерседес-Бенц
на лужайке
иронически посверкивая фарами —
Кадиллак последней модели
избранное общество
у каждого тысяча или две
обслуживающего персонала
хозяин мне предложил
стакан бензина
— спасибо Генри с утра не пью
— милая Вольво ты здесь…
Роллс-Ройс он почти развалился
но Вольво ему улыбалась
всем своим никелем
— куда старикашка? —
потеснил его бампером
скрежещет
подмигнула мне красным
назревала драма
а тут еще глупая Шкода:
— не правда ли славный подарок
бриллиант у нее на капоте? —
в лучах заката
сверкал зловеще
я завелся с полуоборота
закашлялся
— что с тобой?
— барахлит зажигание…
тут хозяин предлагает развлечение:
охоту за диким человеком —
профессором
улю-лю-лю! —
мы профессора гнали по лугу
в свете фар он метался как заяц
выхлопы — выстрелы
в темноте завыла сирена
замигала синяя мигалка
полицейский Джип
все растерянно подъехали к обрыву
Боже! там разбитая Вольво —
вверх колесами
смята в лепешку — ужасное зрелище
ну естественно меня арестовали —
показания хозяина и Шкоды:
были слышны выстрелы
а я… у меня барахлило зажигание
десять лет в подземном гараже
отсидел и вышел человеком
вышел человеком и вернулся
бриллиант так и не был найден
я подозреваю Мерседес
ПРАЖСКИЕ ИГРЫ
Над Прагой
летали мои воспоминания
и никак —
сложиться во внятное
обломки осколки
иные могли задеть
убить ненароком
над кнедликами со свининой
головы не поднять
мраморный глаз
бетонная мышца (ох!)
с торчащей арматурой
носились как сумасшедшие
уверяя (дело давнее)
что я их любил
я замахал руками
и обломки девушки
рассыпались известковой пылью
при моей теперешней готовности
смешивать миры
могло произойти
что угодно
город Голем
пусть оружие сюрреалистов
а я поставил
ратушу и соборы
на ладонь —
хорошо стоят —
и спрятал в карман
сувенир на добрую память
обретенная свобода
заставляет меня быть
заставляет быть особенно
внимательным к деталям
и пока толпы туристов
ржавой накипью
прокатываются
по Карлову мосту
и достигают
Вышеграда
чтобы стекать
на закате
желтым извергнутым пивом
во Влтаву
я приветствую их
жестом епископа
бронзовым кружевом
чугунным лицом
шариком-ониксом
в моей пепельнице
главное не надо
ничего придумывать
и тогда свободно
продырявить небо
ПЕТЕРБУРГСКИЕ ПРЯТКИ
еще тени обломков империи
проносились над желтыми коробками…
в глубине за Невским проспектом
город прятался от меня
будто совершил преступление —
в общем я искал театр-студию
верней человека-театр
думал: найду его в кресле
кучевые облака надо лбом
ног естественно нет —
Саваоф Понизовский
С Невского я свернул в арку —
длинный как зубная боль
в конце — дыра
в достоевский колодец
пошарив по всем углам
и не найдя прохода
(можно по пожарной через крышу)
вернулся где и обнаружил
(ну конечно вечная стройка)
кучерявится родное — Боря!
славно тиражирован —
над каждым окном медальон
поднялся по тупенькам
(с конечно всюду отбили)
на обшарпанной клеенке мелом
и на кнопке обрывок бумаги
буква «Т» его тоже уличала —
в скрежете пружины — голоса
по пустыне этажа
долго блуждал