Читать «Летящий и спящий» онлайн - страница 82
Генрих Вениаминович Сапгир
друг для друга вы — теплые живые
в застиранных больничных халатах
цвета моря с тесемками
СЕМЬЯ
в школе ее звали Оля
по метрике она была Виктория
в ней было четыре сущности
одна из них безымянная
другая откликалась на «Максим Петрович»
Виктория считалась лучшей баскетболисткой
в команде курса факультета
Оля на троечки дотягивала
Институт дорожного транспорта
Максим Петрович обычно скучал и брюзжал
Олю уводил долговязый студент
Виктория в шутку тискала своих подруг
смеялись — слезы на глазах!
Максиму Петровичу нравились игры девушек
Оля отдалась на скамейке в парке —
не разглядела кому
Максим Петрович не одобрил
Виктория быстро выскочила замуж
Оля родила девочку
воспитывала ее Виктория
Максим Петрович чувствовал себя в некотором роде отцом
Виктория чертила что-то на листе ватмана
между тем Оле надо было всюду успеть
И Максим Петрович поневоле занимал очередь
гулял с коляской
впрочем не жаловался
Оля была счастлива
Виктория несчастна
Оля еще надеялась и носила мини
Виктория старела критиковала мужчин
впрочем тоже носила мини
Максим Петрович иронически хмыкал
но любил обеих
все-таки клан клон семья…
одна безымянная личность
всегда молчала
она была не из этого клона клана —
вообще не из этого плана
здесь по ошибке
и никак не могла проявиться
лишь изредка
когда Оля Виктория и Максим Петрович
клубком засыпали в обнимку
безымянная
выходила за ограду дачи
или на пустынные улицы города
белая маска дергалась
шла неизвестно куда
вся в смятении распадаясь
собирая себя на ходу
шугая кошек
редких прохожих пугая до обморока…
когда возвращалась
нежные губы Оли
обнажали в чувственной улыбке
хищный оскал Виктории
лишь Максим Петрович вздрагивал во сне
ПАРТ
событие нескладное по сути своей
всегда распадается
на неравные куски
собираешь потом —
остается в памяти
совершенно не то
вот недавно
приклеил я к одному типу
чужие усики
надел свою пеструю рубаху
и заставил объясняться по-английски
между тем
этот Джим из Нью-Джерси
возбужденно
потягивая очередной джин-джус
мне поведал на ломаном «пиджи»
что ему нравятся мои «муви»
что у них в Самаре был симпозиум
что они будут рыдать от радости
«вери-вери»
если я приглашу их в свою Вирджинию Вулф
«всю Самару?» — глупо спросил я
«только наш клуб — наш клаб» —
деловито поправился он
«на вожделенный конкурс джужасов» —
«что ж — ждем»
и он удалился в другую комнату
в туалет в зазеркалье
потому что когда он вернулся —
это была женщина
крупная с высоким бюстом
и целым биллиардом на шее
погромыхивая которым
стала наступать на меня
похохатывая что с благотворительной целью
возможно это и был Джим
но он не говорил по-английски
катринка не скалдывалась
калтинка не скрадывалась
не складыварась…
ЧУЖОЙ
еще на лестнице я проскользнул
между мамой и дочкой
так вильнул бедром —
слава Богу не задел никого…
на улице
меня можно принять за пьяного
собаки облаивают
отпрыгиваю от встречных
взвизгнули тормоза
такая была широкая — во весь тротуар
и все-таки он тянет тянет руку
о Боже! облился потом…
потом долго мыл руки в туалете
как леди Макбет
(у меня и мыло с собой)
нюхаю — всё пахнут чужим
сквозь сирень
бывает и бутерброд не могу