Читать «Лето с ангелами» онлайн - страница 7

(Кровать едет на колесиках. Она идет

рядом. Постепенное затемнение.)

Здравствуйте Жужелица Скорпионовна... Будем оперировать. Лучше хлорировать и отлакировать больную сразу... Сестра, прокипятите ее... Хорошенько, чтобы стерильна была. Ах ты, моя куколка!

(Вдруг — резкий свет. Она лежит

вытянувшись)

Режут, как буханку хлеба. Или брусок масла. Душу можно невзначай выронить. Не донесешь... Лихам, Лихам... Мы — потихоньку, мы — помаленьку... Из личинки — в гусеницу, из гусеницы — в куколку, из куколки — в бабочку... Там, дальше, выше, наверно, астральные, эфирные и еще какие-то совсем невозможные... А т а м уже не бабочки, один блаженный трепет...

(Затемнение.

Сильный ветер. Небо. Вокруг летают

белые покровы. Она стоит на кровати,

вскрикивает радостно — изумленно)

Ахвеллоу! Ахвеллоу! Вааха вонс! Охей охейо! О сияванная, сиява, золокаменная

маява! Кавихо райствуешь? Ар авихо, авихо. Ламас, ламас, нисона и нисам.

Сикамбусом нисам вексает. Мириа сивобрил миксают и верцают и никабринствуют.

Сиявелла оваевает! Амахом увахаю к чурасам! Охей охейо! Ахвеллоу! Ахвеллоу!

Я — НЕ Я 

Мартын Ондатрович, пожилой. Волосы — "перец с солью" бобриком, в очках. Дремлет, прикрывшись газетой. Начинает похрапывать. Вдруг вздрагивает и просыпается.

Приснилось мне, будто я — моя взрослая дочь Наташа. И я — Наташа куда-то проваливаюсь. Неприятное ощущение. С другой стороны, кажется, глаз не сомкнул. Статью дочитал.

(читает.)

"Его мужественное волевое лицо озарилось улыбкой надежды... Вот, здесь — мужественное лицо, а я... Нет, сходство между нами есть, все-таки дочь, не отрицаю... Но предположить, что я — молодая женщина, это уже черезчур. (Ощупывает свое лицо.) Главное родинка меня убеждает. (Испуганно.) Но родинка и у моей взрослой дочери Наташи! (Гладит щеку.) Вот, Брился, порезался. (Испуганно.) Но она замужем, может быть тоже бреется. Украдкой. Раз курит значит бреется, известно... (Ощупывает себя дальше.) Полноват я. Грудь у меня вполне, возможно, что и женская. Брюки теперь все носят. Нога небольшая, 39. У многих женщин такая нога. В общем какая-то сыромятность получается!

(Мартын Ондатрович вынимает из кармана куклу.)

Внучке Машеньке купил. Можно сказать, дед купил внучке. Но с другой стороны матери это более свойственно. Да... Вчера жена позвала: — Наташа! И негромко так позвала. А я вздрогнул. Почему?

Нет, что-то здесь не так, не то, не совпадает. Соседей, спрошу, дома никого... Соседи, надеюсь, меня знают.

(Мартын Ондатрович поднимается с кресла. Гаснет свет.)

Черт знает что! Снова электрокамин включили! Я буду жаловаться в конце концов!.. Ух, эти бабки, попки, пробки! Темно, будто в толпе негров ползешь... Мумиозность!..

(Мартын Ондатрович с грохотом проваливается.)

Черт, ногу ушиб... Провалился как будто... Понаделали погребов посреди квартиры!.. Но какой к дьяволу погреб! Живу на девятом этаже, паркет гладкий, сам циклевал, меняю на равноценную площадь со всеми удобствами, первый и последний этаж не предлагать... Может это я в лифте ухнул?.. Какой лифт!.. Паркетные плашки где-нибудь разошлись, я и провалился этажом ниже. Хорошо, что потолок низкий... И здесь темно. Видно, всюду свет выключили... Эй, здесь есть кто-нибудь?.. Да вы не бойтесь, я ваш сосед сверху из 422-ой. Я сейчас уйду... Эй, кто-нибудь!.. Мафиозность какая-то... С работы еще не пришли, вот и молчат... Вспомнил! У меня же спички есть. Со спичками я мигом отсюда выберусь.