Читать «Летело окно, распустился тюльпан» онлайн - страница 2

— Что-то я сегодня какой-то грустный, — произнёс Карапузов.

— Дело серьёзное, — сказал старичок и пригласил сесть рядом, подложив ему часть широкого брезентового плаща, чтоб не холодно от скамейки. Мальчик сел и отдал ему все конфеты из своих карманов. А тот сказал: — В семь лет человек начинает исповедоваться в церкви в своих грехах (если, конечно, он до этого уже душой дорос). Семь лет — первый рубеж критического отношения к самому себе. В какой-то степени — новая жизнь начинается.

Карапузов удивился, что старик заговорил именно на ту тему, на которую он сам задумался этим утром.

— Как-то мне неуютно в самокритическую жизнь вступать, — сказал мальчик. — Хорошо бы на вчерашнем некритическом деньке остановиться. Чтоб спросу с меня было меньше. Это что же? За одно и то же дело — в шесть лет в угол не ставили, а с сегодняшнего хмурого дня — поставят?

— За плохое дело?

— Да.

— Тогда скорей всего.

— Как жить? — глядя старику в глаза, спросил Карапузов.

— Честно жить, — тоже глядя мальчику в глаза, ответил тот. — В любви к ближнему (то есть — к каждому человеку, которому нужна твоя любовь), но особенно к родным, близким и твоему духовнику. И надо животных да разных букашек, да всякое живое создание — не обижать по мере человеческой возможности и надобности. Со страхом Божьим жить, то есть — бояться Бога огорчить неблаговидными деяниями — из великой к Нему любви — за звёзды, солнце, воздух и многое другое. Всегда верить, что Он не оставит. И молиться надо очень хорошо, с верой, надеждой.

— Всё верно, — ответил мальчик и спросил, указывая пальцем на глаза старика. — Но скажите, откуда в ваших старческих глазах, которые много чего повидали плохого за долгую жизнь, — как будто маленькие ангелы порхают?

— Так и у тебя тоже, — улыбнулся старичок.

У мальчика слегка защекотало в глазах, и он их потёр.

— Крылышки им не помни́, — предостерёг старик.

— До этого пасмурного утра у меня их не было, — сказал Карапузов.

— Разве утро ещё пасмурно? — поинтересовался старик.

— О! — обрадовался мальчик. — Какое внезапно синее небо простёрлось над нами, и солнышко не жаркое, а ясное, засветило вдруг!

В это время из подъезда вышел другой мальчик.

— Иван Сергеич! — обратился к нему Карапузов по имени-отчеству, потому что тому уже было не то что семь лет, а уже восемь. — У тебя зеркальце есть?

— От всего сердца и души поздравляю с днём рожденья, желаю счастья в личной и общественной жизни, а также крепкого здоровья на многие годы! — обнял друга Иван Сергеевич. — А зеркальце у меня есть, только вот нету солнца, чтоб пускать солнечные зайчики.

— Как? Разве над нами не синее небо с ясным солнышком? — сказал Карапузов.

— Шутник! — залился звонким смехом Иван Сергеевич. — У тебя что, глазам щекотно, что ты их трёшь?

— Дай зеркальце.

Тот дал. Карапузов посмотрелся и пришёл в восторг:

— Смотри мне внимательно в глаза!

— Смотрю.

— Что видишь?

— Не что, а кого. Ангелов прекрасных вижу, малюсеньких. Ты где их взял?

— А теперь так же внимательно посмотрись сам в зеркало. Кого видишь?

— Ангелов вижу. Смотрю и не понимаю: в чём дело? И почему мои глаза слегка чешутся? Потому что крылышки машут?