Читать «Летело окно, распустился тюльпан» онлайн - страница 5

Федя знал, что на иконке Спаситель, но кого и как Он спасал, не знал Федя.

Однажды он подошёл к Спасителю близко и напрямую спросил в ясные очи:

— Ты взаправду меня любишь?

А Спаситель только смотрел и не говорил, но Федя ещё не помнил такого случая, чтобы кто-нибудь и когда-нибудь на него, Федю, смотрел так внимательно и уважительно, что дыхание дрогнуло в груди.

Потом пришёл низкорослый батюшка с портфелем, исповедать и причастить. Скромно войдя, он перекрестился на Образ над кроватью.

А Федя его как увидел — замер.

— Это ты? — спросил Федя.

— Я, — улыбнулся священник. А был он лицом очень похож на Образ, и Федя подумал, что это Спаситель пришёл.

И тогда всё ему рассказал узник с малым лбом и огромными кулаками. И как родители его отдали в детдом, а вместо родительских лиц он помнит несколько фраз из области сквернословия. Потому сам он никогда такое не произносил и очень не любил слышать от других, — что те фразы и родители для него — одно и то же противное зло.

И что плохо ему было в детдоме, потому что товарищи Федю не любили, а только боялись его кулаков, хотя он не дрался, поглядывая исподлобья. И при нём они не выражались теми фразами. А воспитатели не боялись выражаться и его часто били за взгляд исподлобья, и сломали ему руку вот в этом месте, где шрам с уродливой шишкой.

Однажды сестра-хозяйка заругалась очень неприлично, а он на неё сурово посмотрел. Тогда она сказала, что не ему её учить.

— Ты же дебил. А я — кристально чистая женщина, — сказала она.

После детдома его устроили грузчиком в магазин. И он был бы очень рад физической работе, если б не всё та же простонародная ругань. Он морщил маленький лоб и говорил басом:

— Зачем это?

И сотрудники умолкали, боясь больших кулаков.

Но как-то он задержался с ящиком пивных бутылок, и заведующая на него заматерилась. Он вдруг взял её скулу одной рукой и так сдавил, что заведующая взвизгнула.

Вызвали милицию, милиция передала его санитарам, и те его отвезли. В больнице он вёл себя тихо, воткнув себе беруши в уши. И его начали водить в цех по сборке картонных коробочек. Тогда Федя толкнул санитара и сбежал.

Искать его не пытались, потому что в больнице на каждые две койки — по три человека. Да и хлеба на этих больных не напасёшься.

И рассказал ещё Федя, как шлялся по миру, беря, что где плохо лежит: майку с верёвки на балконе первого этажа, пирожное в магазине, яйца в курятниках. И как он, не помнивший своей улыбки, ничего не понимает, за какие такие грехи — он родился, и за что его теперь хотят убить…

— Простите их! — неожиданно вскрикнул священник, пав перед Федей на колени. — Всех, кто вас обидел!

В скрипучую стальную дверь ворвался охранник с палкой, услыхав возглас: думал, что Федя батюшку прибил. Увидел, ничего не понял и опять закрыл дверь, подглядывая в смотровое оконце.

Огромный узник, стоя над маленьким священником, наморщил лоб, соображая.

— Ты чего так?

— Ты всех прощаешь?

— Ладно… Да чего ты так?

Федя могучими руками, с нежностью поднял батюшку, так что тот повис, не доставая ногами пола, — и посадил на кровать.