Читать «Ледяное сердце Златовера (бдп-5)» онлайн - страница 52
Наталия Борисовна Ипатова
— А зачем тебе вообще понадобился меч? — поинтересовался я. — У тебя, вроде бы, другая техника.
— О да, — согласился саламандр. — Но, понимаешь ли, мне не хотелось бы плодить слухи.
Ну вот, теперь он меня насмешил!
— Слухи! Да ты видел ли лицо Ковача, когда ухватился за болванку руками! Ты сам себе сотворил легенду, и сейчас он будет ее рассказывать каждому проезжающему, и каждый раз добавлять иные подробности. На самом деле, это был самый худший способ избежать слухов. Признайся, тебе хотелось распустить перед стариком хвост!
— Старик мне понравился сразу, — признался Звенигор. — Мне хотелось выглядеть перед ним достойно. И напоследок он очень растрогал меня.
Лицо его приняло мечтательное выражение, сохранявшееся довольно долго.
— Ну что, Арти, — вдруг усмехнулся он, — прокормлюсь я кузнечным ремеслом, если Златоверу вздумается лишить меня наследства?
— А были признаки? — полюбопытствовал я.
Он пожал плечами.
— Сказать по чести, я никогда не знал, что может прийти ему в голову. Он никогда не интересовался мною, как личностью, понимаешь? Я для него не я, а только его сын. Нечто его собственное и принадлежащее ему безраздельно. Он бы, наверное, был возмущен, если бы я оказался чем-то кроме. Если бы я посмел обладать чем-то собственным, чем не был бы обязан и благодарен ему.
— А тебя это задевает?
— Я воспринимал бы это, как должное, кабы не знал, что может быть по-иному. Все, что ты говорил о Люитене, я автоматически переносил на Златовера. Он настолько привык к повелительной позиции, что уже не источает душевного тепла, и как будто не нуждается в нем. Душевное тепло подразумевает равенство, верно? Он так и не понял, кажется, как он со своею властью одинок, и мне его по-настоящему жалко. Мне так хочется сделать это для него, чтобы до него дошло, что хоть кто-то по-настоящему предан ему лично, а не короне и высшим интересам. Отличаюсь же я чем-нибудь от диадохов?
— Звен, — сказал я ему, — где угодно я буду свидетельствовать, что нет ничего такого, что ты мог бы сделать, и не сделал для своего отца. Я не знаю, чем все это кончится, а потому не буду говорить ободряющих глупостей. Но я надеюсь, что когда Златовер поднимется с этого своего одра, он пожмет тебе руку и поблагодарит при всех, а потом будет помнить то, что ради него сделано, и вплоть до достойного завершения своей жизни оглядываться на тебя и спрашивать твоего совета.
Звенигор хмыкнул.
— Очень уж нереальная картина, Арти. Да я, собственно, пока для него ничего и не сделал. Только сам под благовидным предлогом вовсю развлекался.
Мы продолжили наш путь, пыль оседала на наших стременах, и я все думал о том, что он мне сказал. Странные у них, саламандр, отношения. Нечеловеческие. Надо же так собственного сына закомплексовать. А ведь Звен был такой счастливый, когда выполз из кузни, чуть волоча ноги, он весь светился, он расточал вокруг себя счастье, как солнце-тепло и свет. Я и до того вроде бы в шутку звал его братишкой принцем, но именно тогда, когда он ронял в бочку голову и выныривал с тюленьим фырканьем, меня вдруг осенило, что для меня это как бы уже и не шутка. Наверное, именно в этот момент мой интерес к нему перестал быть умозрительным, я перестал «наблюдать саламандра», и приобрел друга и брата. Даже стыдно как-то стало за то, что я на нем собирался научную публикацию сделать. Что там, я кузнеца понял! Я же глаза его видел, когда он эту болванку принял в ладони, когда он солнце клинком ловил, когда Ковач, обмолвившись, назвал его «сынок», он же весь светился желанием и возможностью быть счастливым. Звен, он такой чистый и звонкий, как звук трубы. Так что пусть будет героем, мне не жалко!