Читать «Легенды Арбата (сборник)» онлайн - страница 131

А Центральный Дом Литераторов был их гнездом. Почему осиным? Туда пчелы несли мед и там же его пропивали, пока трутни его проедали, там кукушата выпихивали за борт конкурентов по жратве пирога, там лиса показывала стриптиз вороне, сыр падал из клюва, кукушки пели петухам, и срамные заслуги ревниво задирались на ярмарке тщеславия.

Прозвоним перемену в нашей школе злословия и перейдем на рюмку водки в Дубовый зал. Если качество кухни совращало грешную плоть, то ничтожность цен губила бессмертную душу. Доступность благ в кругу избранных выступала дешевым наркотиком, на который Власть подсаживала мастеров пера и топора. Солянка и антрекот по столовским ценам, картошечка с селедочкой по условным ценам, икра и жюльен задешево и капустка хрусткая квашеная дешевле трамвайных билетов для безденежных донов. И, само собой, водочка небалованная. Розарий, серпентарий, колумбарий.

Столичный писатель здесь жил. Дома он часто ночевал, в Доме Творчества (?!!) он изредка писал, а в ЦДЛ он жил. Общался с коллегами по цеху, выбивал путевки, клянчил блага, записывался в очереди, оформлялся в загранпоездки, пил с нужными людьми, вступал в естественные и противоестественные связи; плел интриги, одалживал деньги, придумывал остроты и жаловался на зависть бездарных коллег. Здесь развлекались скандалами и неумелым интеллигентским битьем морды. Здесь каста качала клоунов, как палуба.

Здесь отпускал свои бессмертные остроты спившийся и любимый Светлов: «А Моцарт что пил? – А что Сальери наливал, то и пил». «Т-такси в-вызовите, голубчик! – Я вам не швейцар! – А к-кто? – Адмирал! – Т-тогда – катер».

Здесь живущему в брызгучем облаке матюгов Юзу Алешковскому брезгливо замечали: «Устанешь за весь день, придешь вечером к себе в клуб отдохнуть – а тут сидят невесть кто и откуда». – На что Юз немедленно орал: «Ах-х ты гондон! Это что ж ты такое весь день, блядь, делал, что устал?!»

И постоянно безденежные доны стреляли рублики и трехи и более удачливых собратьев – до аванса, до первого числа, – и потребляли родимую под картошку с селедочкой, ибо в чем же еще смысл жизни профессионального совписа.

Итак. Сидели трое – число, освященное традицией – и цедили горечь жизни из графинчика под занюх. Это – судьба?.. Черств хлеб писателя на Руси. А кругом секретарская сволочь цыплят табака чавкает и в коньяке купается. А ведь все продажные суки и конъюнктурщики.

О чем думает бедный писатель? О том, как стать богатым писателем.

Теперь усложним задачу. О чем думает бедный еврей? Как стать богатым русским.

Теперь тональность встречи определена, и мы переходим непосредственно к повествованию.

– Печататься совершенно невозможно, – продолжал один развертывать до отвращения банальную диспозицию. – Стихи никому не нужны. Издательские планы забиты на шесть лет вперед. Маститые прут как танки. Ну невпротык же!