Читать «Кто сражался с русским роком. Стихи» онлайн - страница 2
Борис Николаевич Романов
* * *
Облака стоят под парусами.Спят на ближнем рейде крейсера.Капитан с обвислыми усамиподшофе является с утра.Плавает в морях Индокитая,обгоняет камбалы косяк,вдоль по Черноморской ковыляя,окликая кошек и собак.Оползнем пол-улицы как смыло.Море стало ближе и черней.Эта умерла, а та забыла.И на рейде никаких огней.
* * *
Блошиный рынок в Одессетопчется на интересесамом прямом.Спрашивай, что почем —от чернильниц-непроливаек,замков без ключей и гаекс рассыпанным серебромдо сталинских бюстов, речей Хрущева,крестов, бодхисатв… Чего еще вам?Картину маслом? Рисунок пером?Румынскую цацку, каску фрица,виды Венеции, Биаррица,машинку «Зингер», магнитофонс бобинами… Акции всех времен.За тысячу € купчихин сундук,фотографий семейных пук —все утонули, нет имен,на лицах подводный свет…А я купил не пустяк —медальку, памятный знак:дому Романовых 300 лет!Здесь каждый найдет свое —застиранное белье,былье, которым все поросло,не девушку, так весло…
* * *
Когда вхожу, крестясь, в чужой, наемный дом…
И.А. Бунин
Где Бунин жил, на улице Херсонской,домок и перепродан, и спаленне большевистской властью фармазонской,а незалежной владой сих времен…Имперских дней волна шумней вздыхала,кричал многоголосее привоз,с осиплыми гудками от причалашли пароходы, чтобы их встречала земля Исуса и еврейских слез.И от подворий суетных с котомкойк Господню Гробу, вышагав обет,по хляби вод с молитвою негромкойпускались барин и сермяжный дед.Страсть отступилась. Умер Коля, сын…Искристый след, вскипавший за кормою,неуследим и разрывает синь,вдали сливаясь с дымкой или тьмоюгрядущего родимых палестин.
* * *
Притихший месяц похорон,под небом прослезиться склоннымнад всхолмьем, все еще зеленым,рыжеющим со всех сторон.Мешает ли церковный звонтрещащим и самовлюбленнымхозяйничать над скорбным склоном…Там где сороки — нет ворон.Пророчащие не поют.Кто упокоен, тот у цели.Но слабо верится, что тут,где клены, вспыхнув, облетели,пугавшиеся лишь простуд,отговорили и отпели.
* * *
Когда я жил без телефонав саду заснеженном, в тиши,а гостю вслед бросал: «Пиши!» —то, дожидаясь почтальона,с утра точил карандаши.И мне писали, отвечали,сам воздух пел, многоголоси чуток, как в большой мороз.Перекликавшиеся далибумаге верили всерьез…Но и с мобильником в кармане,коммуникабелен вполне,жду писем из Тмутаракании телеграмм из Колывани…Кто жив — тот вспомнит обо мне!