Читать «Кто виноват» онлайн - страница 99

"Тут, - писал племянник, - больной начал бредить, лицо его приняло задумчивое выражение последних минут жизни; он велел себя приподнять и, открывши светлые глаза, хотел что-то сказать детям, но язык не повиновался. Он улыбнулся им, и седая голова его упала на грудь. Мы схоронили его на нашем сельском кладбище между органистом и кистером".

Бельтов прочитал письмо, положил его -на стол, отер слезу, прошелся по комнате, постоял у окна, снова взял письмо, прочел его от доски до доски. "Удивительный человек! Удивительный человек! - бормотал он сквозь зубы. Пресчастливый человек, умел довольствоваться, умел трудиться, был полезным на всяком месте, куда судьба его ни бросала... Теперь на всем земном шаре у меня мать и более никого... никого... Хоть изредка дойдет, бывало, весть о старике, и хорошо, ну, просто я бывал доволен сознанием, что он существует. И его пет! Фу, как тяжело все это. Право, если б вперед говорили условия, мало нашлось бы дураков, которые решились бы жить".

- Суп простынет, Владимир Петрович, - доложил камердинер, с участием видевший, что содержание письма было не из приятных.

- Григорий, - спросил Бельтов, - помнишь учителя, который жил у нас?

- Как не помнить-с швейцарца-то-с.

- Он скончался, - сказал Бельтов и отвернулся от Григорья, чтоб скрыть волнение.

- Царство ему небесное! - прибавил Григорий. - Добрый был человек и с нашим братом прост; мы вот недавно говорили с Максим Федоровым, что у маменьки служит в буфетчиках, то есть о вас. Признаться доложить, Максим Федорович не надивится на вас; я, по кашей милости, насмотрелся на разные нации и на тамошние порядки, ну, а он больше все в губернии проживал, ему и удивительно. "Конечно, говорит, добрая душа у них, врожденная, барынина. Ну и то есть И от учителя было чему заняться; бывало, я помню, перед, деревенским мальчишкой, который поклонится, нриказывает Владимиру Петровичу картузик снять; такой же д.е образ и подобие божие, есть". Бельтов промолчал и грустно принялся за суп. Весть о смерти Жозефа естественным образом вызвала в памяти Бельтова всю его юность, а за нею и всю жизнь. Он вспомнил поучения Жозефа, как жадно внимал он им, как верил и как все оказалось в жизни совсем не так, как в словах Жозефа, - и... странное дело! - все говоренное им было прекрасна, истинно, истинно направо и налево и совершенно ложно для него, Бельтова. Он сравнивал себя тогдашнего и себя настоящего; ничего не было общего, кроме нити воспо-.. минаний, связывавших эти два разные лица( Тот - полный упований, с религией самоотвержения, с готовно-стию на тяжкие подвиги, на безвозмездные труды, и этот, уступивший внешним обстоятельствам, без надежд, ищущий чего-нибудь для развлечения. Когда Григорий принес портрет с почты, Бельтов разрезал поскорее клеенку и с большим нетерпением вынул его... Он переменился в лице, взглянув на черты, бывшие некогда его чертами, он чуть пе отвернулся от них.. Тут было представлено все, что бродило у него в голове. Как свежо, светло было отроческое лицо это, - шея раскрыта, воротник от рубашки лежал на плечах, и какая-то невыразимая черта задумчивости пробегала по устам и взору, - той неопределенной задумчивости, которая предупреждает будущую мощную мысль; "как много выйдет из этого юноши", - сказал бы каждый теоретик, так говорил мсье Жозеф, - а из него вышел праздный турист, который, как за последний якорь, схватился за место по дворянским выборам в NN. "Тогда, - думал Бельтов, глядя с упреком на портрет, - тогда мне было четырнадцать лет, теперь мне за тридцать - и что впереди? Одна серая мгла, скучное, однообразное продолжение впредь; начать новую жизнь поздно, продолжать старую невозможно. Сколько начинаний, рколько встреч... и все окончилось праздностью и одиночеством..." - ..