Читать «Кровоточащий город» онлайн - страница 49

По воскресеньям я читал его статьи со смешанным чувством гордости и зависти и всегда отзывался на них коротким поздравлением. Он отвечал дружелюбно, но сдержанно. Мы вели себя, как два старых любовника, с уважением относящихся к прошлому, но хорошо понимающих, что оно ушло навсегда.

С каждой неделей мне требовалось все больше пилюль. По утрам я часто просыпался на влажной простыне, со слипшимися от пота волосами и ледяными ногами. Я брел в ванную и рылся в шкафчике, находил зеленую коробочку и принимал дозу покоя, сна и забвения. Лотар уже замечал, что я стал медлительным и вялым, что моя работа пестрит мелкими, очевидными ошибками, что я больше не обмениваюсь шутками с Баритоном возле кулера, не участвую в спорах с портфельными менеджерами по поводу вина, рынков или политики. Я подходил к жизни с отчужденностью постаревшей шлюхи, пытающейся снять кого-нибудь напоследок перед вынужденной отставкой. Каждое утро я по полчаса торчал в туалете, перечитывая текстовые сообщения годичной давности от Генри и Веро, просматривая их смазанные фотографии, сделанные дрожащей камерой телефона.

Однажды утром в начале марта, когда над Темзой, по Грин-парку и мне за ворот подули сибирские ветра, Мэдисон предложила сходить куда-нибудь на чашечку кофе. Мы молча спустились в лифте. Деревья на площади еще стояли голые. Ее огорчало, что наши отношения так и не пошли дальше после той ночи, когда мы задержались допоздна на работе. Никакого романтического интереса у нее ко мне не было, но я чувствовал, что она редко — может быть, никогда — доверялась кому-то так, как доверилась в ту ночь мне. Никто не знал, как она одинока, как боится пустоты своего существования, как зависит от активности рынков, как дорожит тем временем, что проводит с Рэем. Мэдисон показала мне бледное подбрюшье своей трагедии, и с тех пор я молчал и сторонился ее, став чем-то вроде тени, мелькавшей перед ней на протяжении дня.

— Ты в порядке, Чарлз? Такой молчаливый последние недели. Я думала, это из-за меня, но теперь знаю, что и Лотар тоже обеспокоен. Думает, что ты, может быть, подыскиваешь другую работу. Это он попросил поговорить с тобой, заверить, что тебя здесь ценят, что они высокого мнения о тебе и твоей работе. Лотар считает, что ты в последнее время рассеян, потерял концентрацию. Я тоже тревожусь. Что-то не ладится? Тебе плохо? Может, как-то помочь?

Мэдисон нервничала и слишком часто стряхивала пепел. Мы стояли на улице, от стаканов и от нашего дыхания валил пар, и его вместе с сигаретным дымом уносил ветер.

— Все в порядке. Серьезно. Просто думаю о многом в последнее время. После той ночи я понял, что должен как следует подумать над тем, куда движется моя жизнь. Этим и занимаюсь. Просто думаю. — Я выстрелил окурок в направлении сточной канавы и закурил вторую сигарету. — А еще я боюсь, что газеты окажутся правы. Что экономисты тоже правы. Что ты, Мэдисон, права. Что финансовые рынки рухнут, что хорошие времена не могут длиться вечно, что вся моя работа, все, что я сделал за прошлый год, чему отдал частичку жизни, что все это напрасно. Они ведь этим и цепляют. Плати хорошо тем, кто наверху, и ты обеспечен рабским трудом тех, кто готов пахать до потери пульса в надежде когда-нибудь заработать и для себя. Но что, если все меняется? Что, если золотые деньки на исходе?